— Да, но в России этого не происходило!

— Ты, Аделаида, говоришь о современной России. Вспомни императрицу Елизавету, Екатерину Вторую.

— Но в периоды их правления не всё было гладко, особенно, если говорить о Елизавете.

— Верно. Но она — обычный человек из плоти и крови, а значит, была грешной, как все люди, и не могла не допускать ошибок.

После этих слов Дианнея внимательно взглянула на Аделаиду и произнесла:

— Мне пора. Предстоит ещё много потрудиться над тем, чтобы Мефодий захотел собственными руками вернуть книгу мудрости властелинов в твой дом. Ты же знаешь, что насильно её отбирать или похищать нельзя.

— Мефодий?! — удивилась Аделаида. — Я уже слышала это имя не так давно. Значит, юношу, который владеет сейчас этой книгой, зовут Мефодием?

— Да.

— Вспомнила! Когда я навещала в больнице свою сноху, она сказала, что книга находится у Мефодия. Но её слова я не приняла всерьёз, а посчитала их шуткой женщины, только что вышедшей из комы. Успехов тебе Дианнея!

В этот момент эфемерная женщина вылетела в окно, а его створки с силой захлопнулись.

Глава 47

Глава 47

Оправившись от щелчка Дианнеи, Валерик понял, что должен следовать за Есенией домой. Дождавшись, когда эфемерная женщина покинет её комнату, тихонько вернулся в неё через открытую форточку, стал невидимым и затаился под потолком над кроватью. Утром он намеренно полетел в комнату матери и проявился. Аделаида снова пристыдила его за дурное поведение. Есения, услышав очередное ворчание бабушки на сына, которого, по мнению девочки, никак не могло быть в комнате, не выдержала её пугающих странностей, собрала свои вещи в сумочку, позавтракала, попрощалась и отправилась домой. Валерик примостился у неё на голове.

Войдя в электричку, девочка села у открытого окна. Ветерок шевелил её волосы и постоянно сдувал с головы Валерика. Он несколько раз возвращался на место. В последний раз это ему надоело, и он, неожиданно для самого себя, полез дочери в ухо. Ему показалось, что он уже проделывал это раньше. Есения почувствовав дискомфорт в голове, покачала ей из стороны в сторону и вдруг неожиданно для себя мужским голосом произнесла:

— Здесь меня точно не сдует.

Она широко открыла глаза:

— Причём тут не сдует? Я об этом даже и не думала.

Зато Валерик был в восторге. Он вынырнул из уха, примостился на свободном сидении напротив дочери и закрыл от удовольствия глаза.

— Она своим ртом произнесла мои мысли вслух! — торжествовал он. — Значит, внедрившись в человека, я могу его голосом говорить то, что думаю. Здорово!

Это явление тоже показалось ему знакомым.