Вскоре в зал вошли солидные мужчины и женщины в форме. Музыка прекратилась. Одна женщина подошла к строю девушек и пошла вдоль него. — Подравняйтесь! Подравняйтесь! — повторяла она, глядя на носки обуви студенток.

Затем вернулась на середину строя и скомандовала:

— Смирно!

Все в строю вытянулись, как струна, и застыли в такой позе. Люди в форме медленно прошлись вдоль строя, вглядываясь в каждое девичье лицо. По периметру огромного зала стояло триста девушек. Обход длился долго. Когда он закончился, женщина скомандовала:

— Вольно!

За кафедру прошёл самый пожилой мужчина и постучал по микрофону пальцем. Услышав громкий звук, произнёс:

— Я, ректор академии, приветствую вас всех в стенах нашего высшего учебного заведения и поздравляю с началом учебного года. Прежде чем сообщить о том, чему вас будут здесь обучать, и кем вы станете по окончании академии, вы произнесёте присягу, следовать которой будете не только в стенах академии, но и всю оставшуюся жизнь. Я буду произносить её по частям, а вы — хором повторять. В зале стоит шесть столов. На каждом из них написано, с какого по какой номер студентки будут по очереди подходить и расписываться под текстом присяги. Помните, присяга — это закон для вас, по которому отныне вы будете жить, и ваши обязательства перед академией, за которые будете отвечать.

Есению вновь охватила паника. Ей казалось, что сейчас она подпишет что-то во вред себе, а может быть и преступное.

Ректор опустил голову и начал перекладывать на кафедре листки бумаги. Он явно искал какой-то документ, но не мог найти. В этот момент за его спиной, выше головы появилось овальное облачко в виде лёгкой дымки. Из него выплыл вперёд полупрозрачный образ пожилой женщины с длинными развевающимися волосами, в длинном белом подпоясанном одеянии и сандалиях на ногах. Она посмотрела на Есению, улыбнулась, одобрительно кивнула ей и исчезла.

— Диа… Дианне… Дианнея! — наконец пронеслось у Еськи в голове. — Я откуда-то знаю это видение, но, откуда?

Первых полторы сотни девушек повернулись к Есении и, улыбаясь, посмотрели на неё так, словно признали в ней свою. Оставшиеся полторы сотни приняли появление эфемерной женщины за спецэффект, подготовленный академией к торжеству.

Вдруг Еська почувствовала сильное жжение в области лба, а душевное напряжение спало.

— Вспомнила! — чуть ли не вскрикнула она. — Когда-то мы с ней общались. Она поцеловала меня в лоб, а это место потом начинало гореть, когда мне надо было что-то сделать.

Она не успела вспомнить, что ей надо было делать, так как ректор нашёл нужный листок и произнёс: