— Что такое большой праздник? — Я беру Парамонову за руку, и успокаивающе улыбаюсь.

— Не знаю… Просто слышала про него, но не знаю.

— А где он будет? Улицу, район в этой связи не называли.

— На Змейном.

.

— На Змейном? Точно?

— Да, я запомнила. Об этом Хорс распевал, стихами. Что-то навроде: Силу обретём мы на Змейном месте… в час большого праздника… Что-то подобное.

— Понятно. Спасибо, Оля. Ты даже не представляешь, сколько сделала для меня. Какими бы словами я тебя не благодарила, этого всё равно будет мало.

— Ты собираешься идти в милицию, Тина? Это бесполезно: место собраний всё время меняется, а свидетели исчезают. Моя сотрудница, та самая, которая меня туда привела, попыталась. И не добилась ничего. Уголовного преступления нет, свобода совести гарантирована… Она исчезла, Тина! Её нигде нет уже второй день… — Её рука становится живей, сжимает мою ладонь с неожиданной силой.

— Ты уедешь, Тина? Уезжай! Тебе нужно уехать из города!

— Это тебе нужно уехать, Оля, и немедленно. А мы тут всё сами уладим.

— Я не могу… Работа, детсад, как же я всё брошу? Сейчас на новом месте трудно устроиться. С маленьким ребёнком.

— Вот о ребёнке и подумай. И уедешь ты не насовсем. Возьми неделю-другую за свой счёт. И поезжай к своим, в Андреевку. А бабка с тобой что делает?

— Отмаливает, в церковь водит.

— Как раз то, что нужно. Поезжай. Только никому не говори, куда. Хочешь, я тебе из Пятигорска вызов сделаю? Сегодня звонок, а завтра — телеграмма. Скажешь — к умирающей тётушке, а поедешь к матери. А то Хорс снова вызовет, и пойдёшь.

— А через две недели не вызовет?

— Не вызовет. За это время откроется наша церковь, и священника пришлют нужного, опытного. А Хорса мы отсюда уберём.

— Откуда ты знаешь?

— Мне обещали. Зря, что ли, он меня боится? Меня поддерживают верные люди.

— От церкви?