Светлый фон

И он взмахнул рукой, показывая, что в этой комнате все равны, и приглашая к заключению сделки.

— Э нет, — сказал Фрэнкс. — Меняться мы не будем. Лучше позвоним в Сакраменто и отзовем вашу лицензию за непрофессиональное поведение. Это вас устроит?

Босх снял с ремня жетон Управления полиции Сан-Фернандо и выложил его на стол перед Фрэнксом:

— Устроит. У меня есть еще одна работа.

Подавшись вперед, Фрэнкс взглянул на жетон и усмехнулся.

— Вы резервист, — сказал он. — Показывайте его в «Старбаксе». Добавите доллар, и вам, быть может, нальют чашку кофе.

— Сегодня мне предложили место в штате, — сообщил Босх. — Завтра получу новый жетон. Хотя мне, на самом деле, без разницы, что на нем написано.

— Очень рад за вас, — кивнул Фрэнкс.

— Ну давайте звоните в свое Сакраменто, — продолжил Босх. — Посмотрим, что у вас получится.

— Так, закругляйтесь. Хватит выяснять, кто дальше плюнет, — скомандовал Пойдрас. — Босх, мы все про вас знаем. И про службу в УПЛА, и про недавнюю стрельбу в Санта-Кларите. И про то, как на прошлой неделе вы провели целый час в гостях у Вэнса. Мы приехали, чтобы узнать, зачем вы с ним встречались. Да, старик был при смерти, но кто-то отправил его в Валгаллу раньше времени. Мы хотим понять, кто это сделал. И зачем.

Босх молча уставился на Пойдраса. Да, тот действительно был заправилой в этой паре. Именно Пойдрас решал, как что будет.

— Я что, подозреваемый? — спросил Босх.

Откинувшись на спинку стула, Фрэнкс сокрушенно покачал головой:

— Ну вот, опять вы со своими вопросами.

— Вы же знаете правила, — сказал Пойдрас. — Мы подозреваем всех, пока не будет доказано обратное.

— Я могу позвонить адвокату, и на этом все закончится, — сказал Босх.

— Да, можете, — кивнул Пойдрас. — Если захотите. Если вам есть что скрывать. — И выжидающе уставился на Босха.

Тот знал: Пойдрас рассчитывает на его верность делу полиции. Гарри много лет занимался тем же самым, что и эти двое. Он прекрасно понимал, каково им сейчас.

— Я подписал документ о неразглашении, — сказал он.

— Вэнс умер, — заметил Фрэнкс. — Ему уже все равно.