Тем летом, когда мы выпускались из Кембриджа, тоже стояла несусветная жара, и мы вчетвером частенько плавали на лодке по реке. Мы с Сереной загорали. Рори управлял шестом. Дэниэл, красный как рак — его светлая кожа быстро обгорала на солнце, занимался напитками. Причаливая к берегу, мы сразу прятались под сенью плакучих ив. На небе ни облачка, на прозрачной поверхности реки Кем плясали солнечные блики. Тогда казалось, что лето будет длиться вечно. Но оно, разумеется, закончилось, и я испугалась, что мы утратим былую близость. Не тут-то было. Рори и Серена тоже поселились в Гринвиче, по другую сторону парка. Дэниэл стал работать вместе с Рори в нашей семейной компании. А вскоре с разницей в две недели появятся на свет наши дети.

Приходит и ведущая. Ставит у маркерной доски на пол сумку и пакеты «Tesco». Дверь оставляет открытой, подперев ее скрученной подставкой под бокал с пивом. Затем на клейком листочке зеленым маркером выводит «СОНЯ» и прилепляет его к себе на грудь. У Сони длинная коса почти до пояса, правда растрепанная.

— Ну что, приступим? — говорит она. И начинает лекцию — заученный монолог о схватках, облегчении боли и кесаревом сечении. Одно ее веко подергивается, когда она касается каких-то пикантных подробностей, о которых не принято говорить вслух. Время от времени Соня вынуждена повышать голос, чтобы перекричать грохот кастрюль и сковородок или бранные возгласы, доносящиеся с кухни паба на нижнем этаже

Через несколько минут после начала лекции я снова смотрю на свой телефон, Экран сверкнул: поступило сообщение. Открываю. Дэниэл пишет: «Встреча только-только закончилась. Теперь еду домой. Поезд прибывает в 10». И дальше о том, как он ужасно расстроен и сожалеет, что не успевает приехать на занятие, но он обязательно загладит свою вину передо мной.

Я знаю, что мой муж был бы здесь, если б мог, что он страшно огорчен из-за того, что подвел меня. Что ему пришлось задержаться из-за важной встречи, которую назначили буквально в последний момент. И в то же время, хочу я того или нет, меня гложет разочарование. Я с волнением ждала этих занятий, надеялась, что мы будем посещать их вместе, как и положено образцовым супругам, готовящимся стать родителями.

Соня достает из пакета учебные пособия — щипцы, вакуум-экстрактор, вязаные накладки для сосков, женскую матку, из которой она выдавливает одетого пластмассового младенца. В глазах мужчин застывает ужас, на потных лицах женщин — страх. Мы пускаем эти предметы по кругу, силясь храбро улыбаться друг другу.

Стулья слева от меня по-прежнему не заняты. Бородач вынужден тянуться через них, чтобы передать мне экспонаты. Я бросаю взгляд на пустые сиденья. На них — ярлыки с именами Рори и Серены, которые я сама написала. Хотя бы эти двое ведь должны быть здесь, составить мне компанию, чтобы мне не было так одиноко. А теперь я чувствую себя полной дурой, будто специально выдумала двух своих друзей. Могло ли случиться так, что Серена просто забыла?