– Не может быть… Тут ещё два!

– И они, кажется, были закончены не так давно.

Чувствуя, как пульсирует в голове, Гоша, едва соображая, что делает – тела своего он по-прежнему не чувствовал, зашёл вслед за всеми в ещё одну дверь. Его сознание мельком отметило, что та находилась сразу справа от входа в этот импровизированный склеп.

– Ага… О боже.

– Одна брюнетка… и одна светленькая.

Гоша, едва не задохнувшись от неожиданно ворвавшейся в лёгкие вони, которая во втором помещении была в несколько раз сильнее, начал протискиваться сквозь оперативников, окруживших что-то, чего он не мог разглядеть.

– Пропустите, – услышал он собственный голос, который прозвучал почему-то так слабо и жалобно, что какая-то его часть даже удивлённо отказывалась воспринимать его как собственный. Ещё никогда в жизни Гоша не говорил таким тоном.

Вода, в которой он находился, сделалась раскалённой. Его вновь накрыло с головой, но ему было плевать. Слыша, как его сердце колотится о рёбра, Георгий приблизился к краю столпотворения, и через плечи стоявших впереди увидел, на что все смотрели – направленные сюда лучи фонарей освещали пустое железное корыто, по бокам от которого находились два скелета. Заметив светлые волосы одного из них, он, почувствовав удар волны в голову, схватился за кого-то и во все глаза уставился на останки. Постепенно дыхание его выравнивалось – во всем, кроме цвета волос, мёртвая девушка не имела никакого сходства с Ксюшей. Судя по одежде, это определённо не могла быть она.

Наспех выбравшись на свободное место, Гоша включил на телефоне собственный фонарь и быстро оглядел всё на предмет возможно находившихся здесь других тех. Ничего. Тогда он спешно вернулся в первую комнату, и ещё раз окинул взглядом скелеты.

Ксюши среди них не было.

– Ты в порядке? – внезапно раздался сзади голос, и чья-то рука тронула его за плечо.

Георгий отметил, что это, скорей всего, был Юра, но оборачиваться не стал. Кивнув, он продолжил напряжённо изучать взглядом длинные рабочие столы, протянувшиеся вдоль левой стены, и висевшие над ними инструменты.

– Это настоящая камера пыток, – проговорил сзади голос, по которому Гоша безошибочно узнал Барсукова. – Гляньте на это всё. И на крюк!

– Наверное, здесь он держал их какое-то время, – сказал чей-то бас.

Увидев боковым зрением, что все к чему-то повернулись, он сделал то же самое, и увидел торчавший из стены крюк, полностью заляпанный кровью. Ниже до самого пола тянулся высохший след. Когда-то она стекала прямо с этого крючка – и, скорей всего, не единожды.

«Там могла быть и её кровь». Усилием воли заставив себя отвернуться от ужасного зрелища, Гоша бросился к столам, сам толком не понимая, что ищет. Взгляд его бегло шарил по разным банкам, тряпкам, моткам проволоки и другому барахлу, пока не наткнулся на цифровой фотоаппарат. Непонятно почему, он притягивал его. Возможно, Георгий надеялся, что единственный видимый в этом страшном месте конкретный носитель информации может хоть как-то пролить свет на весь происходящий вокруг кошмар.