Я уже хотел упрекнуть жену за нехристианские чувства, но тут Мэри внесла полусырой рисовый пудинг. Я попробовал слабо протестовать, но Гризельда заявила, что японцы всегда едят недоваренный рис и от этого у них так хорошо варят мозги.

– Попомни мои слова, – сказала она, – если бы ты всю неделю, до самого воскресенья, ел рисовый пудинг, ты произнес бы сногсшибательную проповедь, честное слово.

– Боже упаси, – содрогнувшись, ответил я. Затем продолжил: – Протеро зайдет завтра вечером, и мы вместе просмотрим все счета. А сегодня мне нужно закончить свою речь для МКАЦ[3]. Я тут искал цитату и так зачитался «Реальностью» каноника Ширли, что не успел написать все до конца. А ты сегодня что собираешься делать, Гризельда?

– Исполнять свой долг, – сказала Гризельда. – Свой долг супруги пастыря. Чай со сплетнями в половине пятого.

– А кого ты пригласила?

Гризельда стала перечислять по пальцам, сияя напускной добродетелью:

– Миссис Прайс Ридли, мисс Везерби, мисс Хартнелл и это чудовище – мисс Марпл.

– А мне мисс Марпл даже нравится, – возразил я. – По крайней мере, она не лишена чувства юмора.

– Самая жуткая сплетница во всей деревне, – сказала Гризельда. – Всегда знает до мелочей все, что здесь творится, и всегда от всех ждет самого худшего.

Как я уже говорил, Гризельда гораздо моложе меня. В моем возрасте люди понимают, что самые худшие ожидания обычно оправдываются.

– Меня к чаю не жди, Гризельда! – заявил Деннис.

– Ах ты разбойник! – воскликнула Гризельда.

Деннис благоразумно спасся бегством, а мы с Гризельдой перешли ко мне в кабинет.

– Ума не приложу, кого бы еще позвать, – сказала она, усаживаясь на мой письменный стол. – Может, доктора Стоуна и мисс Крэм? И еще, пожалуй, миссис Лестрейндж. Между прочим, я к ней вчера заходила и не застала ее. Да, миссис Лестрейндж надо непременно подать к чаю. Она такая таинственная – приехала, сняла дом в деревне и носа из него не кажет, а? Сразу приходят в голову детективы. Представляешь – «Кто была эта таинственная дама с бледным и прекрасным лицом? Что таилось в ее прошлом? Никто не ведал. В ней было нечто роковое». По-моему, доктор Хейдок что-то про нее знает.

– Ты читаешь слишком много детективов, – кротко заметил я.

– А ты-то сам? – парировала она. – Я вчера весь дом перевернула, искала «Пятно на лестнице», пока ты писал тут проповедь. Наконец прихожу спросить тебя, не попадалась ли тебе эта книга, и что я вижу?