– Ну да, он разозлится, – была вынуждена признать Майяри.

Да и голову было откровенно жаль. Ей в последнее время и так сильно доставалось. Может, сломать руку? Она уже как-то ломала себе руку. Ощущения, мягко говоря, отвратительные, но тогда ей удалось совершить один из своих побегов из общины. Господин Шидай, конечно, будет злиться, но руку жалко не так сильно, как голову. Или будет достаточно порезаться о стекло и картинно заляпать кровью всё вокруг? А может, изобразить умалишённую и впасть в истерику?

Волчий месяц прочертил чёрный крылатый силуэт. Майяри невольно проследила за ним взглядом, выделяя в темноте движущийся чёрный сгусток. Тот плюхнулся в древесную крону, и внизу сразу закопошились многочисленные силуэты. Майяри малость расстроилась: на охрану территории явно не поскупились.

Хаги ещё немного поволновались, перетрясли дерево, ближайшие кусты и разошлись по постам, напряжённые сильнее прежнего. Майяри опять призадумалась. Даже если в коридоре не так много охраны, то хватит ли у неё сил прорваться через парк? Она, конечно, сильна, отчаянна, но мастер Лодар не зря считал её в бою почти бесполезной: если противников больше трёх, то ей не удавалось держать во внимании всех. И если – она утешала себя – у магов ещё можно разом проломить силами землю под ногами, то с хаги этот трюк не пройдёт. Может, дом разрушить, как отсюда вырвется? Это их отвлечёт…

Майяри растерянно заморгала, сообразив, что кое-что упустила.

Ранхаш.

Слабая улыбка появилась на её губах. Ранхаш придёт за ней. Он всегда приходит за ней, никогда не бросает её.

Злость и раздражение в груди подвинула нежность. Лишь бы с Ранхашем было всё хорошо. Лишь бы его сердце продолжало биться для неё. Лишь бы…

К стеклу припечатался чей-то силуэт, и Майяри от неожиданности отшатнулась прочь. А затем ошеломлённо распахнула рот.

По другую сторону окна сидела большая белоснежная сова, почти исчезающая в лунном свете. Птица нетерпеливо пошевелила крыльями и клювом постучала в окно.

– Господин Узээриш? – ошарашенно предположила Майяри.

Сова вновь нетерпеливо постучала в окно, и девушка вспомнила про охрану в парке и поторопилась открыть створку. Протиснувшись внутрь, птица спрыгнула на пол, настороженно осмотрелась, жутковато моргая круглыми глазами, и зашагала в угол, не просматриваемый от двери. Опомнившаяся Майяри затушила свечи, и комната погрузилась в полумрак, развеиваемый только сиянием ночных светил.

Раздался хруст – Майяри на случай, если охрана вздумает заглянуть, схватила деревяшку, – и тело птицы начало изменяться. Через минуту на полу уже дрожал мужчина.