Так я и сделал. Пока мы ждали, Пуаро, встав из-за стола, расхаживал по комнате, одобрительно поглядывая по сторонам.

– Аккуратнейший человек был этот покойный мистер Марш. Только посмотрите, в какие ровные стопки сложены все бумаги. Ключ к каждому ящику конторки снабжен ярлычком – этот, к примеру, от китайского шкафчика, что висит на стене, – видите, какой в нем порядок, в этом шкафчике! Ах, это радует мое сердце! Ничто здесь не оскорбляет глаз...

Он вдруг замолк на полуслове, словно поперхнулся. Проследив за его взглядом, я заметил, что он прикован к ключу от конторки, к которому был привязан грязный, измятый конверт. Нахмурившись, Пуаро извлек ключ из ящика. На ярлычке было небрежно нацарапано: «Ключ от складного бювара», почерк неаккуратный, ничем не напоминающий каллиграфически выведенные надписи, которыми были украшены остальные ярлычки.

– Чужая рука, – пробормотал Пуаро. Брови его недовольно сошлись на переносице. – Держу пари, что тут не обошлось без кого-то еще. Кто же был в доме – мисс Марш? Но она, если не ошибаюсь, производит впечатление весьма аккуратной и деловитой молодой леди.

В это время вошел Бейкер.

– Не могли бы вы пригласить сюда также мадам, вашу супругу? Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

Бейкер вышел и вскоре вернулся с женой. Спрятав пухлые руки под передником, она добродушно улыбалась во весь рот.

Пуаро коротко и ясно объяснил, зачем он приехал. Супруги Бейкер немедленно оттаяли. Было видно, что они тут же прониклись к нам полным доверием.

– Нам с моим стариком не очень-то придется по душе, если мисс Вайолет вышвырнут отсюда, – объявила женщина. – Больно жирно будет всем этим больницам, если им достанется Крабтри-Манор!

Пуаро приступил к расспросам. Да, мистер и миссис Бейкер очень хорошо помнили, как мистер Марш попросил их засвидетельствовать завещание. Лично его, Бейкера, хозяин накануне посылал в город купить парочку нотариально заверенных бланков.

– Парочку? – быстро переспросил Пуаро.

– Да, сэр, на всякий случай, наверное. Вдруг испортишь один, тут другой и пригодится. Надо полагать, так оно и вышло. Так вот, подписали мы, значит, завещание...

– Во сколько это было? – перебил Пуаро.

Бейкер задумчиво поскреб в затылке, но его опередила жена:

– Господи, да чего ж тут думать – я как раз поставила на плиту молоко для какао! Стало быть, после одиннадцати! Неужто не помнишь? Оно еще дочиста выкипело к тому времени, как я вернулась на кухню!

– А потом?

– А это уж случилось, почитай, час спустя. Снова нас со стариком позвали наверх. «Я ошибся, – сказал старый хозяин, – пришлось все порвать. Так что уж сделайте милость, подпишите еще раз». Мы и подписали. А после хозяин каждому из нас дал из рук в руки кругленькую сумму. «Я, – говорит, – не оставляю вам ничего по завещанию, поэтому каждый год буду вручать вам столько же, пока не помру, значит». Справедливый и добрый он был человек, наш хозяин-то, упокой, господи, его душу!