— Я одного не пойму: как он попал в твою комнату? Наверное, украл карточку, а потом подложил обратно.

Ника помотала головой и прошептала:

— Нет. Он подменил мою карточку на свою.

Кирилл приподнял брови, но расспрашивать не стал: забота победила любопытство.

— Потом расскажешь. Не напрягай горло.

— Нормально, так не больно. — Шептать действительно было легче, чем говорить. — Помнишь, моя карточка заглючила, когда телефон переложили. Я думала, это Юрис, но теперь поняла, что Макс.

Она попила, смачивая водой измученное горло.

— Потом расскажешь, — повторил Кирилл. — Но я понял, он как-то поменилаю карту. Дождался, когда вы со Светой уйдете, вошел в комнату, перешнуровал кроссовки.

Папа внимательно прислушивался к их беседе.

— Так если всё это время у него была чужая карта, как он в свой номер заходил?

— Ресепшн, — прошептала Ника.

Кирилл сразу понял, что она имеет виду.

— Вот же ж… — он глянул на папу и сдержал крепкое словечко. — То есть он подменил твою карту, перешнуровал кроссовки, а потом спустился на ресепшн и пожаловался, что его карта глючит. Администратор перезаузиарту, и она из ключа к твоему номеру стала ключом к его.

Ника кивнула. Макс не просто так заглянул тогда к ней в гости, дело было не в новости о дизлайках и не в желании отдать цепочку для стримера. Он стоял в коридоре, пока она пошла за стримером. Двух секунд хватило, чтобы вытащить ее карту из держателя на стене и вставить туда свою. Ника ничего не заподозрила.

Более того, чтобы совсем ее запутать, он пожаловался, что карты размагничиваются, и он якобы из-за этого даже не сумел попасть в свою комнату, поэтому когда Ника столкнулась с такой же проблемой, она и не подумала, что ключ от номера подменили.

Выходит, он сделал это в тот день, когда Мехмет впервые ее допрашивал — в четверг. Но Федерику убили во вторник, почему Макс так долго ждал? Ника подозревала, что знает ответ. Она достала из сумки телефон, Кирилл зарядил его и принес в больницу. Нашла в списке контактов Манчини и отправила сообщение:

«Карло, привет! Скажи, Макс знал, что ты дал Мехмету ложные показания?»

Кирилл заглядывал в экран, пока она писала, но не спрашивал, берег ее голос. Папа смотрел в окно на стамбульские улочки. Они наконец выбрались из пробки, таксист явно повеселел и что-то негромко насвистывал.