Вскоре деревья уступили место широкому открытому участку бурого солоноватого болота. Ева припарковала машину рядом с домиком яхтенного брокера и по настилу прошла дальше. Здесь было около пятидесяти лодок самых разных форм и размеров, до весны поставленных на прочные деревянные подпорки. Из одной доносились звуки радио, сопровождаемые ударами молотка и жужжанием сверла, и больше никаких признаков жизни. Ева дошла до будки сторожа, откуда открывался вид на реку, остановилась и спросила дорогу. Сидящий за столом человек указал ей через окно, куда идти.

В воздухе сильно пахло тиной. Зимняя река выглядела неприветливо. Но место мало чем отличалось от той картинки, которая запечатлелась в ее памяти. Разве что тогда светило солнце, воздух был горячим и сухим, а все вокруг — ярким и красочным. Она спустилась по узким сходням на главный понтон. Стая чаек кормилась на илистом берегу, обнажившемся после отлива, их пронзительные крики прерывали тишину. От понтона под прямым углом отходило, как ветви дерева, пять узких мостков, ведущих к причалам. У каждого стояли запертые белые яхты, впавшие в зимнюю спячку.

Даже без указаний сторожа Ева не прошла бы мимо яхты Гэвина. В голове у нее снова зазвучал полный горечи голос Мелиссы:

Вы же знаете, как она называется, правда? «Ева» — вот как! Мне следовало бы догадаться сразу, как только я в первый раз увидела вас. Вы разбили нашу жизнь.

Яхта с низкой посадкой сверкала белизной, борта были отделаны темно-синим кантом. Длина — около тридцати футов[16]. Ее имя было написано крупными черными буквами. Наверняка оно кололо Мелиссе глаза каждый раз, когда она его видела. Неудивительно, что пребывание на яхте не доставляло ей удовольствия.

Изнутри доносилась музыка: Моцарт. В окне каюты Ева увидела Гэвина — облокотившись на кучу подушек, он читал какой-то документ. Видимо, услышав шаги, он поднял голову и вышел на палубу.

— Ева! — воскликнул он, помогая ей подняться на борт. — Я не ждал тебя. Ты в порядке?

Она кивнула.

Гэвин с тревогой изучал ее лицо:

— Мелисса звонила. Я хотел приехать, но она сказала, что ты вместе с полицейскими вернулась в Лондон. Как я понял, эти люди ранили тебя и Гарри, да?

— Гарри — да, а со мной ничего страшного. Просто синяки, вот и все.

Под порывом ветра ей на глаза упала прядь. Гэвин нежно отбросил волосы в сторону, не сводя с нее глаз.

— Мне так жаль, что ты оказалась втянута во все это, — сказал он. Его слова прозвучали так, будто он считал, что во всем виноваты он и семья Майклсов.