— Жду, друг! Предлагаю выступить по высокому разбору...

— Сейчас не могу, Варево... Что ж заранее не сообщил?

— Я только с самолета... Стол накрыт...

— Ты один?

— А что?

— Нет, ничего, просто интересуюсь... Телок не привез?

— В Тулу со своим самоваром не ездят... На полчаса хоть подгреби... Машину прислать?

— Могу сам на трех приехать, — усмехнулся Петух. — Ладно, жди...

...Пили до упору, потом отправились в «Жемчужину», купили люкс, сняли двух проституток, заказали ужин в номер. Там Варенов и обрушился; проснулся словно бы от толчка, потянулся к куртке: денег не было; вскочил, ощупал джинсы, две упаковки стольников лежали в задних карманах; автоматически просчитал, что осталось тысяч пятнадцать, главные деньги рассовал в куртку, благо карманов много; из гостиницы тут же свалил; если лярвы погорят, мусора неминуче придут к нему — потерпевший...

Петуха дома не было. А может, он меня и почистил? С этого станется, шакал. На обострение идти нельзя, только он в состоянии помочь, больше соваться не к кому, тупик.

Ждал его часов восемь; дождался. Тот обрадовался — без игры, от души:

— А я тебя в «Жемчужине» искал, Варево!

— Меня лярвы обобрали...

— Да ну?! Крупно?

Варенов пожал плечами:

— Крупно, мелко, теперь не воротишь... Не мусорам же заявление писать... Мне один друг должен пятьдесят косых, надо взять, хочешь войти в долю?

— Дело чистое?