Андрей вздохнул.

– Меня тоже задание ждет. В письменном виде.

Андрей знал, что говорил. На кухонном столе лежала записка. Мать по пунктам расписала, что надо сделать. 1. Купить хлеба и молока. 2. Вытереть пыль. 3. Помыть полы. 4. Сдать бутылки.

Андрей поставил пластинку Владимира Трошина и начал прибирать квартиру.

Когда пластинка кончилась, Андрей поставил Гелену Великанову.

– Ландыши, ландыши, светлого мая привет, – пела Великанова.

Пришла мать. Она, как сержант в казарме, провела рукой под диваном, посмотрела на пальцы. Были видны следы пыли.

– Сейчас, небось, на кино будешь просить. Не заслуживаешь, – проворчала мать.

Андрей мигом вытер пыль там, где схалтурил. Мать открыла кошелек, отсчитала мелочь.

– Эти пятьдесят копеек ты даешь мне уже лет десять, – с досадой сказал Андрей.

– А что, цены на кино выросли? – ехидно отозвалась мать.

– Я вырос.

Мать поняла намек.

– Нечего баловать. Пусть на свои ходят.

– Я все-таки мужчина…

– Какой ты мужчина? Лучше бы об учебе думал. Сдай бутылки – будет тебе рубль.

– Мама, сдавать бутылки – такая стыдуха.

– Ничего, с тебя не убудет, – отрезала мать.

Хрустальщик был гад. Это у него на роже было написано. Каждого, кто подходил к нему с авоськой, полной пустых бутылок, он окидывал пакостным глазом: мол, я тут царь и бог, захочу – все приму, а захочу – все забракую.

Очередь покорно молчала. Потом одна женщина не выдержала: