– Все-то ты про меня знаешь… – Андрею не понравилось, что Катя пытается оправдать Адама.

– Тебя спрашивал Петр Палыч, – сказала Катя, меняя тему. – Зайдешь к нему?

– Как он?

– Ему не дают очухаться. Ходят разные. Не палата, а кабинет для совещаний. Кардиолог недоволен. А вообще Палыч – хороший дядька. К тебе хорошо относится.

«Может, мне что-нибудь посоветует», – подумал Андрей. И спросил:

– А тебе подружка не может помочь? Все-таки дочь судьи.

– Зоя очень изменилась.

– Ну должен же быть какой-то выход…

– Выход один – уехать.

Андрей смотрел на Катю. У него ныло сердце. Его продолжала терзать обида. Как она могла предпочесть его Адаму? И вообще, неужели не знала, как относятся чеченцы к женщинам других наций и другой веры? Конечно, она жила с ним как женщина, это у нее на лице написано. Она сильно изменилась. Выглядит как взрослая женщина. Он с отвращением повторял про себя это слово – женщина. У него уже не было к Кате прежнего трепета. Была только тревога за нее, жалость к ней, стремление помочь. Конечно, он ей поможет. Надо только придумать, как это лучше сделать.

– Я сейчас. – Андрей поспешил к Петру Палычу.

Майор сидел в холле в кругу больных, играл в шахматы. Не закончив партию, он повел Андрея к себе в палату. Они встали у окна, закурили.

– Что-то случилось? – спросил Петр Палыч.

Андрей коротко сказал о том, что грозит Але и Кате. Майор помолчал, покашлял, повздыхал и, наконец, ответил:

– Это не просто криминал, это террор. А правоохранительная система буксует.

– В общем, спасайся, кто может? – уточнил Андрей.

Майор пожал плечами.

– Девчонки не могут постоять за себя, – взволнованно говорил Андрей. – И родители им не помогут. У Кати их вообще нет. Аля не хочет обращаться к отцу. И я им не защитник.

– Пусть все же попробуют обратиться в милицию, – сказал майор.

– Вы же только что сами сказали, что милиция бессильна.