Выскочив голым из ванной, сержант схватил трубку на четвертом звонке.

– Демарко слушает, – выпалил он, окропляя ковер в гостиной брызгами воды, стекавшими с мокрого тела.

– Я тебя что, на толчке застал?

Демарко узнал теплый, скрипучий голос Делберта Вудза, начальника исправительной колонии в Албионе. Этот голос всегда напоминал ему характерного актера пятидесятых Бродерика Кроуфорда.

– Мне жаль тебя разочаровывать, Дел, но, увы, нет.

– Ты хотя бы уже вытащил свою ленивую задницу из постели?

– Несколько минут назад. А что случилось?

– У меня поднялось давление. Тут один идиот доложил мне, что ты приезжал вчера к нам.

– Да, верно.

– Насколько я понял, он не предоставил тебе нужных сведений, так?

– Он сообщил мне все, что мог. Просто мои ожидания не оправдались.

– Это все потому, что он – реальный недоумок. Ты спросил у него, посещал ли Инман курсы по стихотворчеству. И Нельсон проверил только списки заключенных, записанных на эти курсы.

– И? – затаил дыхание Демарко.

– А ему нужно было проверить данные конкретно по Инману. У нас тут уйма всяких курсов. И практически каждый заключенный хоть раз, но посещает какие-нибудь курсы. Мы это поощряем.

Демарко испустил долгий, медленный выдох:

– Короче, Дел, ты что-нибудь нашел?

– Литературные курсы для взрослых. С января по май этого года.

– Прошлой весной?

– Ну да.

– Я думал, что Дентон учит только стихотворчеству.