— Стой, — крикнул он. — Остановись!

Сири перестала бороться. Ее грудь опускалась и поднималась. Фредрик отпустил ее руку, и женщина протерла лицо с остатками коктейля на бледных веснушчатых щеках и безжизненных губах. Она подняла глаза на Фредрика. В них не было гнева. Не было ярости. Одна лишь грусть.

— Он убил мою маму, — сказала она, едва сдерживая слезы.

— Он убил мою маму.

— Я знаю, — сказал Фредрик. — И он получит за это наказание. — Он обернулся к Рейссу.

Какого черта?

— Где он? — взревел Фредрик, подняв глаза на Томми.

— Там! — ответил Томми, указывая на входную дверь. — Фредрик поднялся на ноги, услышав быстрые шаги по лестнице. В паху жгло, и он гневно посмотрел на Томми. — Почему ты ничего не сказал?

— Я… я…

Времени не было. Согнувшись в три погибели, Фредрик вышел в коридор, взялся за перила и стал спускаться. Быстро не получалось, и ему нужно было пройти еще нескольких этажей, когда раздался звук захлопнув-шейся двери в подъезд. Стараясь не обращать внимания на боль, Фредрик стиснул зубы, открыл дверь, проковылял через двор и ворота и взялся за ручку на них. Куда он подевался? Вдруг полицейский услышал, как заводится машина. На педаль газа агрессивно нажали, и Фредрик припустил в ту сторону, откуда раздался этот звук. Ниже по улице находилась парковка, откуда вырулил темный фургон. Фредрик бросился в сторону, чтобы не попасть под колеса. Прыгая через сугроб, он мельком увидел человека за рулем. Бритая голова. Хрящи на том месте, где когда-то были уши. Серые пронзающие насквозь глаза.

Как, черт подери, Стаффан Хейхе нашел их?

К тому моменту, когда Фредрик открывал ворота, дыхание уже восстановилось. Сири с Томми шли на выход. Ей наконец удалось стереть с лица липкую жидкость.

Макияж размазался — она рыдала. Томми одной рукой обнял ее за плечи, в другой неся сумку.

— Простите меня, я просто…

Фредрик ее перебил.

— Ты следила за нами?

Сири кивнула.

— Кого-нибудь еще видела у дома?

Она покачала головой.