– В металлическом контейнере, спрятанном в топливном сарае с углем. После того как мужчина потерял сознание, у преступника возникла гениальная идея. Никто в истории до подобного не додумался!

– Какая идея? – спросил я, подавшись вперед и затаив дыхание. Бешеный стук сердца отдавался эхом в моих ушах.

– Гениальный маневр, чтобы обеспечить себе алиби и избежать ответственности.

– И…

– Лучший способ – заставить Таку убить себя самому.

– То есть преступник инсценировал самоубийство?

– Да.

– Но каким образом?

– Таку должен был спрыгнуть с высоты. Поэтому преступник оставил в компьютере записку от его имени.

– Спрыгнуть с крыши дома Фудзинами?

– Нет, – Митараи покачал головой. – Спрыгнув оттуда, невозможно погибнуть.

– Тогда откуда?

Мой друг крутанул барный табурет и оказался лицом к стеклянной двери на веранду. Затем указал на единственное оставшееся целым рукотворное сооружение на холме Кураями.

– Оттуда.

Мы смотрели на дымоход бани Фудзидана-ю.

– Труба дымохода?! – закричал я.

Леона молчала.

– Да, господин Таку собирался покончить жизнь самоубийством, спрыгнув с верхушки трубы дымохода… – Митараи медленно повернул голову в сторону барной стойки. – Если учитывать этот факт, то текст предсмертной записки обретает смысл, верно? «Простите мне мой последний шаг. Я своими руками сделал все для своей смерти». Думаю, он говорил о том, что даже настолько бесполезное сооружение, как дымоход бани Фудзидана-ю, послужило его ужасной цели.

– Действительно… Теперь этот дымоход полезен разве что для самоубийства. Но зачем писать о прыжке, если Таку был без сознания? Неужели его тело подняли наверх по металлической лестнице, чтобы сбросить вниз?

– Даже такой способ не обеспечил бы убийце алиби.