– Да.

– Что же ты ему рассказал?

– Ничего. Я ничего не мог ему рассказать. Только признался, что разговаривал с тем однажды по телефону. Вот и всё. Я ничего не сказал ни о верзиле-блондине, ни о том, что они сделали с Густафссоном.

– Ладно. Повтори буквально, о чем тебя спросил Даг Свенссон.

– Я… он хотел что-нибудь узнать о Зале. Вот и всё.

– И ты ничего не рассказал?

– Ничего важного. Я же ничего не знаю.

Лисбет Саландер помолчала: «Он чего-то недоговаривает, – крутилось у нее в голове. В задумчивости она кусала губу. – Ну, ясное дело».

– Кому ты рассказывал о том, что у тебя был Даг Свенссон?

Сандстрём побледнел.

Лисбет покачала электрошокером.

– Я позвонил Харри Ранте.

– Когда?

Он сглотнул слюну.

– В тот же вечер, когда Даг Свенссон был у меня дома в первый раз.

Саландер еще с полчаса поспрашивала его, но он только повторялся и смог припомнить лишь несколько мелких деталей. Наконец она поднялась и положила руку на веревку.

– Ты, похоже, самое мерзкое ничтожество, какое мне только приходилось видеть. За то, что ты сделал с Инес, тебе полагается смертная казнь. Но я обещала сохранить тебе жизнь, если ты ответишь на мои вопросы, а я всегда держу свое слово.

Она нагнулась и развязала узел. Пер-Оке свалился на пол как подкошенный. Испытанное им облегчение было близко к эйфории. С пола он видел, как Саландер поставила табуретку на его журнальный столик, взобралась на нее и сняла блок. Веревку она смотала и положила в рюкзак. Минут десять пропадала в ванной. Затем послышался звук стекавшей воды. Когда она вернулась, грима на лице не было. Лицо ее было чисто вымыто и выглядело открытым.

– Развяжешься сам.

Она бросила кухонный нож на пол.