– Значит, он мог бы сделать карьеру боксера? – спросила Эрика.

Паоло Роберто покачал головой.

– Мюнстер рассказал, что тот совершенно не годился для ринга. Тому было несколько причин. Во-первых, он был просто необучаем: стоял как вкопанный и махал руками как попало. Во-вторых, он был фантастически неуклюж; то же самое можно сказать о парне, с которым я дрался в Нюкварне. Но самая большая проблема состояла в том, что он не умел соизмерять свою собственную силу. Время от времени он наносил своим противникам страшные травмы, даже во время обычных тренировочных боев. Результатом были сломанные носы, разбитые челюсти и масса всякого другого, совершенно необязательного. Они просто не могли держать его в клубе.

– Хоть и мог боксировать, а все же не получалось, – сказала Малин.

– Именно. Но непосредственная причина его удаления была чисто медицинская.

– Что же это такое?

– Этому парню было невозможно причинить боль. Сколько бы ему ни доставалось в ринге, он только отряхивался и снова лез в бой. Оказалось, что у него редчайшая болезнь, называется congenital analgesia.

– Congenital… что?

– Analgesia. Я уточнил. Это наследственное генетическое отклонение, при котором передающая субстанция в нервных синапсах не функционирует как надо. Он не чувствует боли.

– Господи. Так для боксера это баснословная удача!

– Ничего подобного. Это, можно сказать, смертельно опасно. Большинство людей, страдающих нечувствительностью к боли, умирают сравнительно рано, в двадцать – двадцать пять лет. Боль – это сигнализация организма, сообщающая нам о том, что с нами что-то неладно. Если вы положите ладонь на раскаленную плиту, то почувствуете боль и быстро уберете руку. А при этой болезни вы ничего не заметите, пока не запахнет жареным.

Малин и Эрика переглянулись.

– Так это кроме шуток?

– Абсолютно. Рональд Нидерман не способен ничего чувствовать, как будто находится круглые сутки под местным наркозом. Он выживает потому, что этот недостаток компенсируется другим генетическим даром. У него поразительные физические данные и чрезвычайно крепкий костяк, что делает его практически неуязвимым. Его природная сила чуть ли не уникальна. И у него отличная заживляемость ран.

– Как я погляжу, матч у вас был интересный…

– Еще бы. Не хотелось бы такое повторить. Единственное, что возымело хоть какое-то действие, был удар в пах, который ему нанесла Мириам Ву. На секунду Нидерман даже свалился на колени… Может быть, это произошло потому, что с ударом в такую область связана определенная моторика. Боли он наверняка и тут не почувствовал. Уверяю вас, если бы она мне так засадила, я бы упал замертво.