Она почувствовала себя персонажем из книги доктора Ричарда Шварца и задумалась, а не требуется ли ей помощь психотерапевта.
Эрика поднялась на второй этаж, наполнила ванну и разделась. Папку с материалами она взяла с собой и за последующие полчаса все прочитала, а закончив, улыбнулась. Хенри Кортес может превратиться в очень перспективного журналиста. Ему двадцать шесть лет, и он четыре года проработал в «Миллениуме», куда пришел сразу после окончания Школы журналистики. Эрика даже почувствовала гордость: в статье об унитазах и Боргшё чувствовался фирменный стиль «Миллениума», и каждая строчка получала документальное подтверждение.
Вместе с тем она очень переживала всю эту ситуацию. Магнус Боргшё был хорошим человеком и ей в общем-то нравился. Скромный, внимательный, не лишенный шарма и вроде без особых амбиций… Не говоря уже о том, что он являлся ее начальником и работодателем.
Эрика задумалась, не найдутся ли какие-нибудь альтернативные варианты или смягчающие обстоятельства, хоть и сознавала, что выгородить его не удастся.
Отложив папку на подоконник, она вытянулась в ванне и погрузилась в размышления.
«Миллениум», конечно, опубликует эту статью, – тут второго не дано. Будь Эрика по-прежнему главным редактором журнала, она ни секунды не колебалась бы, а тот факт, что ей заранее показали материал, – просто дружеский жест, который подчеркивает, что «Миллениум», по мере возможности, хочет смягчить вредные последствия лично для нее. А если бы сложилась обратная ситуация – например, газета «Свенска моргонпостен» раскопала аналогичное дерьмо о председателе правления «Миллениума» (каковым, кстати, по роковому стечению обстоятельств является сама Эрика Бергер), – она тоже не стала бы раздумывать, публиковать ее или нет.
Публикация станет серьезным ударом по престижу Магнуса Боргшё. Самое серьезное обвинение, собственно говоря, заключается не в том, что его фирма «Витавара АБ» заказывала унитазы во Вьетнаме, на предприятии, входящем в черный список ООН как эксплуатирующее детский труд. Гораздо более отягчающим фактором является то, что в данном случае используется еще и труд заключенных, или попросту рабов. И среди этих заключенных наверняка найдутся те, кого можно считать политическими заключенными. И Магнус Боргшё, зная об этих обстоятельствах, все равно продолжал заказывать унитазы у «Фонг Су индастриз». Подобная патологическая алчность, как показывали примеры других опозорившихся капиталистов, ставших героями уголовной хроники, вроде бывшего директора «Скандии», всегда вызывала у шведского народа бурю негодования.