– Вы из научно-фантастического ведомства? – серьезно спросил Шоцкий.

– Понимаю ваш скептицизм. Да, я имею отношение к научному сообществу.

– Вы занимаетесь квантовой физикой? – поинтересовался полковник.

Степан Алексеевич рассмеялся.

– Это вы от Кравчука набрались? Ни одни они пытаются смять время с пространством, ну, или развернуть его – я далек от этого. К тому же, как вы можете понять, далеко не все научные открытия способны стать достоянием масс. И прогресс нужно держать под жестким контролем. Но, я не об этом. Физика пока не способна объяснить. Много чего она не способна объяснить, к нашему сожалению.

– А вы на что опираетесь?

– В первую очередь, конечно, на физику. – Степан Алексеевич рассмеялся. – Но, есть еще нечто, о чем я не буду вам говорить, поскольку, это всего лишь гипотеза, гипотезы, так скажем. Плюс долгие наблюдения, сбор информации, и так далее.

– У вашей науки есть название?

– Это не наука.

– Вы меня интригуете, Степан Алексеевич, я уже заблудился, несмотря на то, что вы мне еще ничего не сказали.

– Я и не скажу чего-то такого, во что вы будете способны поверить.

– Тогда зачем вы здесь?

– Хочу привлечь вас к разгадке тайны.

Шоцкий вздохнул, вспомнив слова Кравчука об использовании.

– Понимаете, если бы можно было объединить физику с психологией и социологией в одно целое, неразрывно связанное, то… да еще астрономию…

– Вы бы смогли превратить стены этой камеры в золото? – прервал Шоцкий.

– Я никогда не ожидаю даже признака понимания в людях, с которыми начинаю беседу такого рода, – признался Степан Алексеевич.

– А все ваши беседы проходят в «такого рода» кабинетах?

– Простите, Иван Владимирович, это не моя сфера ответственности. Соответствующие органы посчитали, что это придаст вам должного импульса.

– К чему?