– Но что-то произошло, – угадала Оксана.

– Да, что-то произошло! Что-то, неподвластное нашему пониманию. Они же могли благополучно добраться до Японии, или еще куда, и затеряться в мире, и быть всегда вместе, быть связанными силой любви. Встреча с нами была лишь неким катализатором. Подтолкнуло Славу что-то иное, то самое, необъяснимое. Это была другая сила. Сила, увязшая в его сознании еще тогда, когда он решил избавиться от цепей службы. Да и, наверное, поддержавшая его решение о побеге, а после, поддержавшая и силу любви… вероятно. И она повела его.

– А Маша?

– Не знаю. Машу вела любовь, их любовь. А свобода? Как понять, что за сила ведет тебя? Как это можно сравнить, бросить на одни весы? Как это можно сделать, не зная наверняка, ни что такое любовь, ни что такое свобода? Как… Я не знаю. Они оказались связаны, силы. Наверное. Машей так владела сила любви, что впустить в себя еще какую-то силу она не могла, тем более силу, завлекшую Славу. Да, притяжение свободы настолько сильно, что разрыв с ней может грозить катастрофой. Видимо, Мария почувствовала что-то такое, и попросила Славу отпустить ее.

– Но ее также притянула свобода, – промолвила Оксана, – я в этом уверена.

– Ее свобода в любви, – прошептал Андрей.

– Я тебя люблю, Андрей, – еле слышно произнесла Оксана.

– Оксаночка, я люблю тебя. Мы вместе придем к ней. Мы вместе увидим ее и постараемся ее понять. Иначе, зачем все?..

– Андрюша?

– Да, милая?

– Ты помнишь, о чем я тебе говорила?

– Оксана? Нет, я не допущу этого…

– Ты должен будешь меня отпустить, как Слава отпустил Машу. Это мой выбор, это будет моим выбором, я так хочу. Ради нашей любви. Андрей? Я буду напоминать тебе об этом…

– Оксана… Я буду держать твою руку.

– Андрюша…

– А она сильна, – словно опомнившись, проговорил Андрей, – своей притягательностью, своей красотой, своей тайной. И ее никто никогда не видел. Разве может Слава справиться? Разве можем мы…

– И поэтому, Андрей, ты просто обязан…

– Оксана!.. – начал Андрей.

– Ведь только любовь и она… – перебила Оксана. – Что может быть еще?.. Остальное… мусор…

– Мусор, – задумчиво повторил Андрей. – А самое страшное, и в то же время, удивительное, Оксана, это то, что это все в нашем сознании, или еще глубже, еще дальше, еще недоступнее…