– Идя к тебе, я словно растворился, испарился, как снег, не долетевший до земли. Это, наверное, будет смелое заявление, но мне прошлось, кроме всего отвратительного, что я успел сделать, пройти через смерть, через любовь. Я видел смерть, я это хочу сказать, и, да, у меня такое чувство, что я прошел сквозь нее. И любовь! Любовь, которой, я позволил покинуть себя. Я будто растерял себя, а к тебе так и не приблизился, я так тебя и не понял, ты так и не показала мне свое лицо. И, ведь, – Андрей усмехнулся, – я не могу сказать, что я понял, что такое смерть, что такое любовь. Но, тем не менее, я вижу, как человек умирает, и могу сказать, что это смерть. Я ощущаю необъяснимое влечение, муку и восхищение, и могу сказать, что это любовь. Во всяком случае… предположить. Но… как быть с тобой?

Незнакомка молчала.

– Надеюсь, что та любовь, которой я позволил себя покинуть, придет к тебе, и постарается тебя понять. Ведь я… направил…

– Ты считаешь, что направил Оксану ко мне? Ты думаешь, что ты помог ей сделать шаг ко мне?

– Разве это не так?

– Это твой шаг. И сделал ты его вместе с ней.

– Я не понимаю.

– Ты избавил Оксану от преследования в этой стране, ты уберег ее, проявил заботу.

– Она свободна… – тихо произнес Андрей.

– Для меня не существует границ, особенно в рамках географического полотна.

– Но…

– Оксана в безопасности. Тебе это важно!

– Да, и… это…

– Это любовь.

– И никак не… Ты улыбаешься! – воскликнул Андрей, смеясь, – я опять чувствую, что ты улыбаешься! Не вижу, но чувствую.

– Освободить другого человека ты не можешь! Это не в твоей власти. Ни у кого нет такой власти. Ты восхищаешься бунтарями и революционерами, способными повести за собой целые народы, но, ты же понимаешь, что они могут лишь обозначить освобождение, придать свободе образ. Не более.

– И у тебя нет этой власти?

– В мире столько условностей, что вы давно не отличаете лозунги от истины.

– Ты не ответила на вопрос.

– Это вопрос к тебе. Ты же идешь ко мне.