– Линзы. Она пользуется линзами. Она оставила здесь одежду и косметику, значит, оставила и линзы.
– Откуда вы знаете, что она пользуется линзами? – спросил начальник группы обыска.
Он уже поднадоел Мии.
– Я видела ее с голубыми глазами. Другие видели ее с глазами разного цвета. Здесь где-то есть линзы. Если она спрятала их, возможно, мы найдем еще что-нибудь.
– Но мы обыскали… – начал он.
– Ищите еще, – прорычал Мунк.
– Но где?
– Линзы должны храниться в холоде, – сказала Миа. – Прощупайте зеркала.
– Но…
– Начините с ванной. Должно быть место, где она прячет линзы. Прощупайте зеркала. Прощупайте… Твою мать.
Миа встала и потеряла контроль над телом на секунду. Колени подкосились, но Ким успел подхватить ее прежде, чем она свалилась на пол.
– Миа?
– Миа, ты в порядке?
Миа пришла в себя и выпрямилась. Она не любила выглядеть слабой. Не перед коллегами.
– Все нормально. Надо только немного поспать и поесть. Позвоните мне, ладно?
Пошатываясь, она дошла до двери. Выйдя из квартиры, она сразу почувствовала себя лучше. Квартира, полная зеркал. Все стены, с пола до потолка в зеркалах, кто может жить в такой?
Миа спустилась по лестнице и попросила одного из полицейских отвезти ее домой. Домой. Какой к черту это дом. Это не дом никакой. У нее нет дома. Она жила в гостиничном номере в Осло, вещи ее лежали на складе, и у нее был домик на Хитра. Вот кем она сейчас была. Никем. Вот почему так больно смотреть на себя в зеркалах.
Она пластом упала на кровать и уснула в одежде.