– Я не совсем уверена, но он оставил записку, ее нашли в субботу. Записка о том, что он пошел в лес наблюдать за религиозной группой, той, что купила старый центр реабилитации, вы, наверное, слышали о ней?

– Ну да, – сказал полицейский.

На секунду он замолчал. Как будто прикрыл трубку рукой. Может быть, совещался с коллегами?

– Значит, у нас пропавший мальчик и пропавшие родители, правильно я вас понял?

Эмилие почувствовала нарастающую неприязнь к нему.

– Да, так я и сказала.

– А откуда вы знаете, что мальчик не с родителями?

– Нет, он же в лесу!

– Кто сказал? – спросил он.

– Он сам оставил брату записку.

Мужчина вздохнул.

– Я не могу принять заявление о пропаже без…

– Послушайте меня, – сказала Эмилие, теряя самообладание. – У меня тут семилетний мальчик, проживший один дома целую неделю. Его брат пропал. Родители пропали. И вы говорите, что не можете?!

Она пришла в ярость, пришлось сделать глубокий вдох, чтобы продолжить беседу.

– Нет, конечно же, мы все оформим. Я сейчас все запишу и узнаю, что можно сделать до завтра. Вы могли бы подойти к нам в участок в течение дня?

– Завтра? – прокричала Эмилие. – Вы хотите, чтобы мальчик, который неделю был в лесу, провел там еще ночь? Что, если с ним что-нибудь случилось?

– Да, конечно, ясно. Но я не могу… Что, если родители уехали в отпуск и взяли его с собой?

– Оставив семилетнего малыша одного дома?

– Случались вещи и похуже. Я возьму ваш телефон, посмотрю, что можно сделать, и перезвоню вам, хорошо?

– Перезвоните уж, – прорычала Эмилие.