– Трудно сказать. У нас нет ресурсов, чтобы проверить даже половину. Кто-то видел его в доме по соседству. Кто-то – на Гран-Канарии. Только что в метро. На роликовых лыжах около Согнсванн. Один даже считал нашего подозреваемого тренером по футболу у его дочери, говоря, что, вообще-то, тот не похож на фотографии, но вел себя очень по-военному.

– Вот как.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила Анетте, проигнорировав свой телефон.

– Вот об этом, – буркнул Мунк, открыв папку перед собой.

Он достал нарисованные портреты Карла Эйона и положил их рядом с фотографией Ивана Хоровица.

– И что ты хочешь сказать? – спросила Анетте.

– Мы всерьез полагаем, что это один и тот же человек?

Голи бросила беглый взгляд на листочки.

– Холгер…

– Но я серьезно. Посмотри сюда, тут же…

– Я знаю, что тебе это не нравится. Что они вот так запросто взяли все под свой контроль. Мне и самой это не особенно нравится, но что нам остается делать?

– Нет, я серьезно, – повторил Мунк. – Я вижу, что сходство есть, но достаточно ли оно? Чтобы бросить все силы на это? Бежать по их приказу, как свора собак?

– Да, но ведь эти два тоже непохожи.

Она указала пальцем на два рисунка.

– Мы ведь уже решили, что он маскируется, переодевается, или что там еще можно делать.

У Голи снова зазвонил телефон. Она бросила краткий взгляд на дисплей.

– Миккельсон. Я должна ответить.

– Подождет, – прорычал Мунк. – То есть ты считаешь, что этого сходства достаточно, чтобы мы с легкостью позволили им управлять всем?