– Тогда ответь, кто ты и почему соврал про «Нетфликс».

– Лав… – снова начинаю я и снова замолкаю.

Если б мы были связаны узами брака, если б мы поехали в Вегас и обвенчались там, она не смогла бы свидетельствовать против меня в суде. Но она не жена мне. Система правосудия не признает наши отношения. А я… я хочу, чтобы она стала моей перед Богом и людьми. Хочу всю жизнь прожить с ней и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит нас. Хочу и после смерти, чтобы наши бренные тела покоились рядом. Хочу, чтобы она узрела силу моей безграничной любви. Без нее мне нет жизни. Я не могу ее потерять. Ибо если она уйдет, то что же останется?

– Это все? – спрашивает Лав ледяным тоном. – Ладно. Ясно, Джо. Тогда я ухожу.

В кино, когда счет идет на секунды и бомба вот-вот взорвется, герою приходится делать непростой выбор: перерезать провод и положиться на судьбу – или смириться и ждать. Своим признанием я могу убить нас, все хорошее, что между нами было. Но если я промолчу и она уйдет, у меня не будет даже шанса. Я умру без нее. Конечно, узнав правду, она может ударить, проклясть, побежать к копам. Но вдруг… вдруг это станет началом?

Не случайно при крещении человек окунается в воду. Кто-то зажимает нос, кто-то зажмуривает глаза, однако иного пути нет: чтобы возродиться к новой жизни, надо пройти испытание.

Я беру Лав за руку. Я выбираю любовь. И сознательно иду на риск. Делаю вдох и говорю:

– В первый раз я увидел «Идеальный голос», когда проник в квартиру одной девушки…

* * *

Теперь она знает все (кроме Форти, конечно). Я замолкаю; Лав сидит неподвижно и не произносит ни слова. Лицо непроницаемое, как у Мэтта Деймона в роли Джейсона Борна.

Я рассказал ей всю правду, не стал утаивать и хитрить, чтобы выставить себя непорочным героем. Признался, что украл телефон Бек, задушил Пич собственными руками. Рассказал об окровавленных страницах «Кода Да Винчи» у Бек в горле и о том, как похоронил ее в лесу. Рассказал и про кружку с мочой.

Я хотел, чтобы она почувствовала то же, что чувствовал я. Но литература – это не кино. Читая книгу, каждый сам дорисовывает кровавые подробности. Или не дорисовывает, благо текст оставляет простор для воображения. Для интерпретации. И ваш Александр Портной наверняка будет выглядеть совсем иначе, чем у меня. Когда выходишь с другом из кино, можно сразу без проблем обсудить фильм. Когда закрываешь книгу, ее сначала требуется обдумать. Лав выросла на кино, а я только что рассказал ей историю. Поэтому и не тороплю.

Я готовлюсь к худшему: к тому, что лицо моей Лав исказится ужасом и она убежит от меня с криком. Все мои женщины поступали именно так. Мать. Бек. Эми. Они бросали меня. И теперь наверняка повторится то же самое. Лав уйдет. Я почти уверен. Вся ее жизнь – это любовь; она значится в ее паспорте, наполняет ее дом, ее сердце. Теперь она заберет ее у меня, уйдет, сожалея, что снова ошиблась и выбрала не того.