Я выдерживаю паузу. Лав рыдает. Риз Уизерспун прижимается к своему агенту (и мужу по совместительству). Я понимаю, что победил.

– Форти Квинн знал, что главное – это любовь, а все остальное суетно, преходяще. И если б он все-таки перешел ту чертову улицу, я уверен, ему не влепили бы штраф. Потому что ему было просто невозможно сказать «нет». Рядом с ним хотелось говорить только «да»! Покойся с миром, брат.

Я возвращаюсь к Лав, она отлепляется от Рея и падает в мои объятия. Чувствую себя героем «Крестного отца». Мы переходим в зал. На столах «Вдова Клико», на стенах фотографии Форти: вот он маленький, вот взрослый.

И в любом случае мертвый. Ура!

Вокруг меня те, с кем я всю жизнь мечтал познакомиться. Теперь и они хотят познакомиться со мной. Риз Уизерспун обнимает меня, ее муж жмет мне руку, Хоакин поднимает со мной бокал. Лав мной гордится – скорбит, конечно, и страдает, но гордится.

Барри Штейн берет меня под локоть и отводит в сторонку.

– Сигару? – спрашивает он.

– С удовольствием, – соглашаюсь я.

Он мне понадобится, чтобы выйти на Меган Эллисон. Форти был прав: не стоит сжигать мосты. Напротив, их надо строить. Поэтому я следую за ним на террасу и терпеливо жду, пока Барри развязывает галстук-бабочку и мнется, не зная, как начать деловой разговор.

– Мы с Форти задумали один проект, – наконец начинает он. – Думаю, нам стоит поговорить.

– Разумеется.

– Его работа не должна умереть вместе с ним.

– Разумеется.

Я курю сигару и киваю, когда Барри просит меня позвонить в его офис и назначить встречу. Мы возвращаемся. Фуршет уже в разгаре. Кейт Хадсон идет ко мне обниматься. Подают крабов, антипасто, нежнейшие мини-стейки и лобстеров. Играют любимые песни Форти (по большей части про наркоту, которая так его и не убила). Мне жмет руку Джордж Клуни – «Отличная речь, парень». И, черт побери, это правда! Чистейшая правда!

Я не сумел завалить Форти Квинна, зато сразил всех своей речью.

Глупо теперь гадать, что было бы, если б он остался жив: если б Джулия Сантос не переехала в Лос-Анджелес или просто передумала поворачивать. Наша жизнь – череда случайностей, как в «Матч-пойнте» с теннисным мячиком и потом с обручальным кольцом. Это судьба. Если б тело Форти Квинна нашли раздувшимся, тронутым тленом, накачанным кокаином, в горячем источнике, похороны получились бы не такими благолепными. Нет, конечно, я все равно сумел бы извернуться и забацать проникновенную речь. И все же слава Богу (если он есть) за столь удачный исход.

– Джо! – окликают меня.

Ого, это Сьюзан Сарандон! Она сжимает меня в объятиях.