– Сверни сюда, – выпалила я.

Кэз глянула на меня в зеркальце. Наше пристанище находилось в нескольких поворотах севернее, ближе к заливу. Очевидно, Кэз порывалась сказать мне это, но, увидев мое лицо, свернула с дороги.

Когда машина затормозила, Хуанита села и потянулась.

– Где мы? – сонно пробормотала она.

– Идем за морскими ушками, – объявила Кэз и шепотом спросила меня: – А что такое морские ушки?

– Морские улитки.

– А-а, – многозначительно протянула Кэз. – Мы идем за морскими улитками, что может быть, а может и не быть кодовым обозначением чего-то другого.

Кэз припарковалась, и я выскочила из джипа и устремилась к крутому скалистому обрыву, нависавшему над океаном. Сердце билось до смешного часто, и я была рада на мгновение остаться одной, чтобы собраться с мыслями. Джуда внизу не было – напрасно я так переволновалась.

Солнечные лучи скользили по поверхности воды, приглушенно переливаясь серебром. Над острыми скалами, испещрявшими побережье, с криками кружили чайки. Спускаясь к небольшой бухточке, я пыталась представить себе Джуда, ныряющего за морскими ушками, легко справляющегося с отливом и течением. Никогда не спрашивала его, на сколько минут он может задерживать дыхание. Впрочем, я все равно выиграла, задержав дыхание на целый год.

Через несколько минут Кэз осторожно спустилась ко мне.

– Нашла?

– Кого?

– Морское ушко.

Я скорчила рожу:

– Вот дурочка!

– Как ты с ним познакомилась?

– Не поверишь.

– Он развозил пиццу. Был парнем лучшей подруги. Нес гроб на похоронах двоюродного дедушки Эрнеста. Тепло?