Джейкоба в школу мы повезли вдвоем. Большинство родителей поступили точно так же, и к восьми часам на подъезде к школе царило небывалое оживление. Перед входом даже образовался легкий затор из минивэнов, семейных седанов и джипов. Неподалеку были припаркованы несколько новеньких фургонов, обвешанных спутниковыми тарелками, камерами и антеннами. Круговой проезд с обеих сторон перекрыли полицейскими ограждениями. Перед входом в школу стоял полицейский из Ньютона. Еще один сидел в патрульной машине, припаркованной перед зданием. Школьники, сгибающиеся под тяжестью набитых рюкзаков, проходили мимо этих препятствий. Родители топтались на тротуаре или провожали своих детей до самой входной двери.

Я припарковал наш минивэн на улице в конце квартала, и мы некоторое время сидели, таращась на происходящее.

– Ого, – пробормотал Джейкоб.

– Ага, – согласилась Лори.

– Дурдом какой-то. – Снова Джейкоб.

Вид у Лори был несколько пришибленный. Ее левая рука свесилась с подлокотника, и я залюбовался ее длинными пальцами и красивыми ногтями без лака. У нее всегда были изящные ухоженные руки; рядом с ней плебейские, с толстыми пальцами, руки моей матери выглядели как собачьи лапы. Я потянулся и сплел свои пальцы с ее, так что наши ладони образовали один кулак. Вид ее руки в моей вызвал у меня мимолетный приступ сентиментальности. Я ободряюще улыбнулся ей и тряхнул нашим объединенным кулаком. Для меня это было прямо-таки исключительное проявление эмоций, и Лори сжала мои пальцы в знак благодарности, а потом вновь устремила взгляд сквозь лобовое стекло. В уголках ее глаз и губ змеились еле заметные морщинки – переживания не прошли для нее даром. Но, глядя на нее, я каким-то образом видел одновременно и ее молодое, не тронутое морщинами лицо.

– Что?

– Ничего.

– Что ты так на меня смотришь?

– Ты моя жена. Имею полное право смотреть.

– Это такой закон?

– Ага. Смотреть, таращиться, пялиться – что мне будет угодно. Можешь мне поверить. Я же юрист.

За каждым хорошим браком тянется длинный хвост историй. Достаточно порой одного слова или жеста или даже простой интонации, чтобы дать толчок целому рою воспоминаний. Мы с Лори флиртовали таким образом уже тридцать с лишним лет, с того самого дня, как познакомились в колледже и оба сразу влюбились до беспамятства. Сейчас, разумеется, все изменилось. В пятьдесят один страсти уже не перехлестывают через край. Мы с Лори плыли по жизни рука об руку. Но оба помнили, как все начиналось, и даже сейчас, в самый разгар среднего возраста, когда я думаю о той ослепительно юной девушке, которой она была, меня каждый раз на мгновение охватывает тот самый трепет первой любви – она никуда не делась и по-прежнему горит в моей душе сигнальным огнем.