– Так что ты нашел? – спросил Хеск, тем самым добровольно поставив себя на самую нижнюю ступень иерархии.

– После того, как ко мне обратилась Дуня, я позволил себе просмотреть расследования в отношении предыдущих жертв Виллумсена, и, судя по ранам, сделал предварительный вывод, что он, по всей вероятности, левша. Я связался с моим дорогим коллегой Эйнаром Грейде в Хельсингборге, и оказалось, что он во время своих изысканий пришел к точно такому же заключению.

– А почему это так важно? – спросила Дуня, и ей сразу же захотелось отмотать назад и промолчать. Она уже сейчас видела, что Педерсен вырос как минимум на пять сантиметров и получает настоящее удовольствие от этих вопросов.

– Видишь ли, все удары, похоже, были нанесены преступником-правшой. Разумеется, мне надо провести более подробное обследование, чтобы быть уверенныым на сто процентов. Но если довольствоваться девяносто пятью, угол нанесения ран говорит о том, что он держал топор вот так, – Педерсен показал в воздухе руками. – То есть правая рука впереди, левая сзади. Это, без сомнения, самое естественное для правши. А когда он потом замахнулся, то поднял топор над головой с правой стороны, вот так, – Педерсен несколько раз ударил воображаемым топором по вспоротому животу Карен Нойман.

– Думаю, мы поняли, – сказала Дуня, и Педерсен перестал размахивать топором. – Ты хочешь сказать, что это еще один аргумент в пользу того, что Виллумсен тут ни при чем.

Педерсен засомневался, бросил взгляд на Хеска и, в конце концов, кивнул.

– Как я сказал, существует определенная допустимая погрешность, и, конечно, он мог приложить усилия и рубить с правой руки, только чтобы сбить нас с толку.

– Но поскольку раны такие глубокие, он должен был ударять как следует, то есть это не слишком вероятно?

– Нет.

– Прекрасно. А ты что скажешь, Ян? – Дуня повернулась к Хеску и решила не спускать с него глаз, пока он не ответит.

– Честно говоря, не знаю, что сказать. По-прежнему слишком многое говорит о том, что это Виллумсен, и я не могу сбросить его со счетов.

– В этом-то все и дело. Убийство совершено именно таким образом, чтобы подозрения пали на него, а не на того, у кого был реальный мотив.

– А какой мотив реальный?

– Здесь пропавшая почка, а у Кати Сков легкое.

– Не будем придираться. Но, Дуня, это органы, а не мотив.

Дуня позволила себе закатить глаза и повернулась к Педерсену.

– Ты можешь войти в систему и посмотреть истории болезни жертв?

– Могу, не могу… Почему я должен…

– Потому что я тебя об этом прошу.

Педерсен опять потянул себя за усы, переглянулся с Хеском и пожал в ответ плечами.