– Склоните голову, Денис, – попросил отец Павел.

Денис, уставший и опустошенный, выполнил просьбу. Священник положил ему на голову край «шарфа» – епитрахили и начал быстро нараспев молиться:

– Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами Своего человеколюбия, да простит ти, чадо Денис, вся согрешения твоя: и аз, недостойный иерей, властию Его мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во Имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Затем убрал епитрахилью и проговорил:

– Не знаю, что у вас сейчас происходит в жизни, но то, что вы здесь появились, – очень важно. Как для вашей пошатнувшейся веры, так и для вашей неспокойной души. И, продолжая мою аллегорию, – диагноз вам известен, и вы уже встали на путь исцеления. Возможно, путь будет неблизким, но, по крайней мере, он в нужном направлении.

Денис кивнул. Он хотел что-то сказать, ответить, но сил не было.

– А теперь идите, довершайте начатое и… будьте аккуратны.

Отец Павел вышел из часовни и посмотрел вслед молодому человеку, который так и не раскрыл секрет того, почему он прибежал в храм в таком расстроенном виде. Наверняка его история стоила того.

«Так же как и плод, который вкусила Ева», – мысленно осек он себя.

Несколько раз во время исповеди он порывался направить беседу так, чтобы Денис рассказал о том, что толкнуло его прийти в храм, но каждый раз он усилием воли останавливал себя. И сейчас был безмерно рад этому, хотя в душе и остался лукавый голосок, который жалел, что священник не утолил свое любопытство.

«Чиста должна быть та рука, что омывает нечистоты других», – вспомнились ему где-то прочитанные слова.

Повернувшись к храму, отец Павел обнаружил, что от головной боли не осталось и следа.

31

Короткий, не более полукилометра, путь от храма Христа Спасителя до дома номер шесть «а» по улице Остоженка показался Денису долгим и удивительным. Он практически не замечал окружающей действительности, машинально выбирая направление и переходя перекрестки по пешеходным переходам. Внутри него происходило нечто невообразимое: дикое необузданное чувство радости, взявшееся словно ниоткуда, перемешивалось с ужасом, который возникал при мысли о посещении квартиры двадцать четыре. И этот самый ужас моментально менялся на твердую убежденность, что он со всем справится. А потом приходила растерянность и неуверенность, вплетаясь в бурлящий бессознательный поток мыслей и чувств. И над всей этой неразберихой, на поверхности, плавал единственный осознанный вопрос: «Где же Анку?» Ведь после выхода из часовни Анкудинов ни разу не обозначил свое присутствие. Ни единого намека на то, что в голове Дениса присутствовал этот монстр. От этого становилось еще хуже – кто знает, что тот задумал.