– Ладно, – тяжело вздохнул Вулф. – Не буду делать вид, будто меня это не касается. Помимо того что он приятный собеседник, мистер Вассос прекрасно чистит обувь и никогда не увиливает от визита. Заменить его было бы сложно. Потому пойду вам навстречу. Арчи! Дай мистеру Кремеру полный отчет. Дословно.

Что я и сделал. После многолетней практики у Вулфа, когда не раз приходилось слово в слово передавать длинные и сложные диалоги, задание было плевое. Я взял блокнот и ручку и, пока сам рассказывал, сам и стенографировал, чтобы, если Кремер потребует отчет в печатном виде, не было бы расхождений. Поскольку глаза у меня смотрели в блокнот, выражения лица Кремера я не видел, но знал точно, что он не сводил с меня своих острых серых глазок, пытаясь поймать оговорку или заминку. Только под конец, когда я закончил и бросил блокнот на стол, он перевел взгляд на Вулфа:

– Вы посоветовали ему немедленно вернуться?

– Именно так. Мистер Гудвин обладает феноменальной памятью.

– Знаю. Как и то, что он вполне способен о чем-то забыть. Вассос туда не вернулся. Он пошел домой. Там мы его и нашли. Он рассказал о беседе с вами практически то же, что Гудвин, кроме одной детали, которую либо он пропустил, либо Гудвин что-то от себя добавил. Нам Вассос не сказал, что кого-то видел.

– Вы же слышали: не видел. Он говорил: «если бы я сказал копу, что кое-кого видел».

– Ага. Например, если бы сказал в полиции, что видел, как кто-то входил в кабинет Эшби с площадки от лифта, была бы это хорошая идея или нет? Так, да?

– Пф! Стройте свои версии сколько угодно, но не ждите, чтобы я хвалил их. Как я уже говорил, в этом деле я заинтересованное лицо: утрата мистера Вассоса доставила бы мне серьезные неудобства. Но если это он убил своего клиента, в суде присяжные непременно спросили бы почему. Вот и я спрашиваю.

– До присяжных еще далеко. – Кремер встал. – Но у нас есть хороший ответ на ваш вопрос. Допустим, Гудвин слово в слово передал все, что сегодня сказал Вассос, хотя я сомневаюсь, а как насчет других дней? Что Вассос раньше говорил об Эшби?

– Ничего.

– Никогда не называл его имени?

– Нет. Арчи?

– Никогда, – ответил я. – До сегодняшнего дня ни разу.

– Что он вам говорил о дочери?

– Ничего, – ответил Вулф.

– Уточнение, – сказал я. – Темы выбирал не Пит. Мистер Вулф постоянно вел с ним беседы о Древней Греции. Но один раз, больше двух лет назад, в июне тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, когда мистер Вулф лежал в постели с гриппом, Пит чистил мне туфли. Тогда он сказал, что его дочь только что окончила среднюю школу, и показал ее фотографию. Если бы не Древняя Греция, мы знали бы о ней больше.