— Сэр, опять тот сумасшедший купальщик! — сказал капитану-англичанину вахтенный матрос-китаец. — Шторм в пять баллов и вода плюс десять, а ему нипочем!

— Этот парень из клиники профессора-японца, — отозвался капитан. — Да, мы его каждое утро встречаем, и даже шторм ему не шторм, — оторвался от экрана локатора капитан. — За это его стоит поприветствовать!

— Слушаюсь, сэр!

Над пенистыми валами понеслись три протяжных корабельных гудка. Пловец в ответ вновь поднял в приветствии руку.

В это время камуфлированный джип, промчавшись по гулким предрассветным улицам Гонконга, вырвался на шоссе, ведущее к монастырю «Перелетные дикие гуси». Совсем рядом с мокрой лентой асфальта, едва угадываемое в промозглых сумерках начинающегося дня, рокотало штормовое море.

— Остановись-ка, сержант! Время есть — подышим свежим воздухом, — посмотрев на часы, сказал Метлоу водителю.

Тот подогнал джип вплотную к береговым камням, о которые с шипением и брызгами разбивались накатные волны.

Слушать рокот волн, вечную и грозную музыку моря было для Джорджа лучшим отдыхом. Привычку эту он приобрел давно, еще в юности, когда молодым офицером — выпускником академии Вест-Пойнт был направлен для прохождения службы в разведподразделение «зеленых беретов» на американской военной базе Гуантанамо, отрезанной от революционной Кубы глухим бетонным забором и многими рядами колючей проволоки.

В те годы не столько кубинская революция напугала американцев, сколько вскоре объявившиеся в джунглях и горах Сьерра-Маэстра советские воинские части с ракетами, оснащенными ядерными боеголовками и нацеленными на близкие Флориду, Майами и Техас. Американцы, впервые осознавшие жестокие реалии ракетно-ядерного века и уязвимость своей территории, пришли буквально в шоковое состояние. К тому же, пропагандистский маховик «холодной войны», представляющий русских не иначе как исчадиями ада, раскручивался с такой бешеной скоростью, что психические срывы и истерики стали обычным делом для населения Соединенных Штатов.

Георг Мятлефф, как звался в ту пору Джордж Метлоу, сразу почувствовал это на себе. Стоило ему после служебной вахты в засекреченной радиорубке войти в бар, как он начинал ощущать на себе настороженные взгляды посетителей. Сослуживцы с некоторых пор смотрели на него с затаенным вниманием, как смотрят посетители зоопарка на диковинного зверя.

— Раша-а-а!.. — прокатывался иногда шепот между барными стойками.

Однажды один из сослуживцев, причислявший себя к коренным американцам-патриотам, перебрав виски с содовой, даже пытался разрешить проблему личной неприязни к «раша» кулаками. Но молоденький лейтенант «зеленых беретов» был не из тех христиан, кто, получив удар по одной щеке, подставляет другую.