Она посмотрела на угловой стол, где стоял его ноутбук. Он был открыт и передавал зеленоватые изображения с трех видеокамер, установленных во дворе. Элен стала рассматривать их. Там не было никакого движения, кроме деревьев, очертаний фургона, где находились они с Натом, и темного силуэта недостроенного дома, маячившего позади.

Она заметила природный дневник Ната, засунутый под ноутбук, и раскрыла его. Вот первая запись: большая голубая цапля на болоте. Потом дикобраз, самец и самка кардинала, красная белка. Потом набросок оленя, сделанный Натом в тот день, когда он провалился в болото. Рисунок был весьма хорошим, и его художественные навыки увеличивались с каждым следующим эскизом. Перевернув страницу, Элен обнаружила новые рисунки белого оленя с дотошными примечаниями о наблюдениях. Пока она продолжала листать, ее живот завязывался в узлы. Страница за страницей были покрыты рисунками белой оленихи и поспешными записями, которые становились все более неразборчивыми. Например, там говорилось: «Ее глаза меняют цвет… tapecum ludicum?», или «она вышла на середину болота и исчезла», или «следы растворились».

Одна запись гласила: «Это наша игра. Словно детская игра в салочки».

Элен дрожащими пальцами переворачивала страницы.

Нат дошел почти до конца эскизного блокнота, и на девяносто процентов это были рисунки и записи о белой оленихе. Ближние планы ее морды и глаз. Заметки о примерном росте и весе.

– Бог ты мой, – пробормотала Элен, уверенная в том, что видит дневник одержимого человека. Ей стало тошно до мозга костей.

Потом она добралась до последней страницы, где стояло сегодняшнее число.

«Сегодня она дожидалась меня в нашем обычном месте. Она была явно расстроена, что я опоздал. Она посмотрела на меня так, словно говорила: «Пожалуйста, больше не заставляй меня ждать тебя». Потом она ускакала так быстро, что я никак не мог догнать ее».

Глава 30 Олив

Глава 30

Олив

10 сентября 2015 года

Хетти снилась ей последние несколько недель, с тех пор, как она надела мамино ожерелье. Во сне Олив не только видела Хетти, но и была ею. Она стояла перед своим домом у болота. Потом услышала крики мужчин и лай собак, приближавшихся к ней.

Сны заканчивались одинаково: с петлей на шее и повешением на старой белой сосне. Олив просыпалась на диване в гостиной и сначала была совершенно дезориентированной: она по-прежнему считала себя Хетти, просыпавшейся в тесной кривобокой хижине.

– Ты как, нормально? – Отец стоял над Олив в семейных трусах и футболке. Его волосы были взъерошены, глаза отекли.