– Я получил, что хотел! – с довольным видом заявил он.

– Что именно?

– Фотографию! Снимок оленихи. Я все утро шел по ее следу в лесу и наконец приблизился на достаточное расстояние, чтобы сделать хорошие снимки.

Он повернул камеру, нажал на разные кнопки и взглянул на экран.

– Смотри!

Руки Ната слегка дрожали. Элен заметила, что он давно не стриг ногти, под которыми набилась черная грязь.

Элен посмотрела на крошечный экран его «Никона», пытаясь разобраться в том, что она видит, – по сути дела, размытое пятно перед деревьями, вообще непохожее на оленя. Оно было узким и высоким, как будто Нат снимал спереди, а олень приближался к нему на бегу.

– Это больше похоже на человека, чем на оленя. – Элен прищурилась, пытаясь что-то выделить в размытых очертаниях. Где здесь уши? Где шерсть?

Нат рывком отодвинул камеру и озадаченно уставился на экран.

– Нет, – сказал он и снова передал камеру Элен. – Посмотри, это точно олень!

Нат переключился на следующую фотографию, еще более размытую. Там белая фигура (или вспышка отраженного света?) как будто метнулась за дерево. Опять-таки, она была слишком узкой и высокой, совсем не похожей на оленя.

– Я верю тебе, – сказала Элен. – Я верю, что ты ее видел.

– Я не прошу тебя верить мне на слово, Элен. Я хочу, чтобы ты признала доказательство, которое находится у тебя перед глазами!

Голос Ната звучал так, словно он находился на грани срыва. Это был голос отчаявшегося человека. Не так ли говорил муж Энн в тот последний день?

Элен как следует отхлебнула пива и промолчала. Нат медленно выдохнул и спросил:

– Ты видишь оленя на этом снимке?

Она подумала о возможности солгать и сказать: «Разумеется, я его вижу». Но не такими ли словами Энн перед смертью пыталась успокоить своего мужа?

– Я что-то вижу, – сказала Элен. – Но правда, Нат, это не особенно похоже на оленя.

Нат повесил камеру на шею и удалился в фургон, громко хлопнув дверью.