– Мне жутко думать, что мама все это время пробыла здесь, – сказала Олив, когда Элен сидела с ней в больничном кафетерии вчера ночью. – Это было так… одиноко.

Но Элен так не думала. Нет, она не думала, что Лори находилась в одиночестве.

Потому что там были и другие.

«Будь осторожна на болоте, – говорил Нат. – Держись ближе к краю».

Но болото всегда притягивало Элен к себе.

«Подойди ближе, – как будто говорило оно. – Узнай мои тайны».

И этот кисловатый, густой, завораживающий запах, первозданный запах, думала она. Болото было сверхъестественным местом, непохожим на все, что она видела раньше.

Иногда ночью она просто сидела на краю, наблюдая, слушая и воображая, будто видит огни, смутные очертания старинного дома, когда-то стоявшего на той стороне.

Дома Хетти.

Прошлое и настоящее, все, что произошло и происходило теперь, откладывалось в этом месте. И не просто откладывалось, а перемешивалось и переплеталось, как древесные корни.

Элен думала обо всем, что привело ее сюда: о смерти отца, о вере и решимости Ната и о своей мечте. Мечте о том месте, где ей суждено быть.

Она нашла его.

Может быть, с чужой помощью, но она нашла его.

* * *

Очередной полицейский в гидрокостюме, плававший в центре болота, замахал руками.

– Здесь, на дне, есть что-то еще! – прокричал он. – Скелетные останки.