Роман с интересом выслушал скороговорку, кивнул и сделал глоток из своей рюмки.

— Что же заставляет американца жить не в стране бесконечных возможностей, а в сухой, педантичной, неяркой Германии?

— О, это длинная история. Я живу здесь уже лет тридцать. Моя жена немка, а у меня неплохой домик тут, в Берлине. А вот вы? Работаете врачом? У вас столько знакомых.

Роман громко и заразительно засмеялся.

— Почти угадали, но я лечу души. Я журналист. Не могу пожаловаться, но иногда это скучновато. Интересных историй на всех не хватает.

Берд оживился, допил свой бокал с вином и приблизил лицо к Роману.

— Вам повезло, молодой человек. Вы выпили водки с тем, кто может вам такую историю рассказать! Я тот самый…

Берд легко коснулся рукава Романа и потянул его за собой в дальний конец зала, туда, где было не так много людей. Они остановились у столика, от которого как раз отошли несколько человек. Роман с интересом глянул на своего нового собеседника. Берд улыбнулся.

— Я знаю, что вы сейчас думаете. Думаете, расскажу любовную историю престарелого американца, которую продам вам как суперстори?

Роман неловко попытался ответить, но Берд коснулся его плеча рукой с массивным перстнем на мизинце и, не давая Роману говорить, продолжил сам:

— Что вы знаете о Рудольфе Гессе? Наверняка что-то слышали, но, уверен, никаких подробностей не знаете. Да и откуда вам их знать, если эти подробности известны очень немногим.

— Тот самый, который летал к Черчиллю? Говорят, это Гитлер его заставил?

— Да-да, он.

— Так ведь полет закончился ничем, Гесса арестовали?

— И осудили в Нюрнберге… — Роман оживленно оглянулся. — Он сидел в тюрьме до самой своей смерти? Старый нацист. Знаю, я читал как-то его историю. Умер — и слава богу, одним негодяем меньше.

Берд отреагировал моментально:

— Рудольф Гесс сидел в Шпандау. Это тюрьма в Берлине. Однажды охранники нашли его повешенным. История произвела много шума, — Берд помолчал несколько секунд, его старые пальцы неуклюже скомкали салфетку, которую он взял со стола. — Я был директором этой тюрьмы. Он был мне другом. — Берд еще ближе наклонился к Роману. — И я знаю, как он умер, это было не самоубийство — Гесса убили.

Роман не перебивал, но на его лице проскользнула скептическая, даже несколько брезгливая гримаса.

— Отличная история. Но для желтой прессы. Не хочу обидеть, но обычно все такие истории придуманы, — Роман сделал глоток из стакана с водой, стоявшего на столе.

Берд молчал. На слова и мимику Романа не реагировал. Салфетка в его руках превратилась в скатанный белый шарик. Молниеносным движением, удивительным для его неуклюжих пальцев, бросил бумажный шарик в пустой бокал на другом конце стола. Удовлетворенно кивнул, убедившись, что попадание было точным.