Сейчас
Сейчас
Роберт несет Туне, пока мы, хромая, добираемся назад к центру города. Такое впечатление, словно ночное небо старается помочь нам – оно ясное, и месяц светит так ярко, что лампа не нужна. И это хорошо, поскольку керосин в ней подошел к концу, и пламя блекнет, а потом и вовсе гаснет.
– Оставь ее, – тихо говорю я Роберту. Тот кивает и ставит лампу на край дороги. Пусть там и остается, в знак памяти об этих событиях.
Не сговариваясь, мы направляемся в сторону площади. Именно там мы спали, когда только приехали сюда. И последнюю ночь тоже вполне можем провести там. Последнюю ночь перед тем, как придет помощь и нас заберут.
На площади царит тишина. Апрельская ночь выкрасила останки наших машин в темно-синий цвет, но они больше не выглядят угрожающе. Запах горящей резины и краски почти улетучился. Роберт осторожно кладет Туне на землю. Она мокрая и вся горит, но, судя по ее виду, чувствует себя лучше, чем прежде. Вода смыла бóльшую часть грязи и крови с ее лица.
Я осторожно глажу Туне по голове. Ее дыхание тихое и ровное. Я не знаю, спит она или пребывает в бессознательном состоянии, но выглядит спокойной.
– Останешься с ней? – спрашиваю я Роберта и получаю кивок в ответ. Он сам вправил себе нос, как сумел, но все равно его вид оставляет желать лучшего. Удастся ли выправить нос? Раньше у Роберта был красивый профиль…
– Куда ты собираешься? – спрашивает он меня.
– Я думала забрать одеяла и простыни из школы. Мы сможем сделать из них костер и согреться.
Роберт снова кивает. Слова здесь не нужны.
Я обхожу школьное здание, чтобы добраться до пожарной лестницы, а потом осторожно карабкаюсь по ней вверх. Она трещит, но не ломается. С этой стороны свет луны не проникает внутрь, однако мои глаза уже привыкли к темноте, и мне быстро удается найти все необходимое.