– Куда мне… пройти? – Захар покрутил головой: дверей в обозримой близости было пять и только одна гостеприимно распахнута – в крошечную кухню.

– Сюда, – кивнула я на ближнюю справа.

Резко распахнув обе створки, он сделал широкий шаг и остановился, загородив дверной проем.

– Вот же черт! Ты правда ведьма, что ли? Лянка?! – Он обернулся, а я вдруг поняла, что он ничего обо мне не знал эти четырнадцать лет. И пришел лишь потому, что помнил, где жила, когда мы учились в школе. Или на пути его бегства мой дом стоял первым?

– Уйдешь или рискнешь войти? – невольно усмехнулась я, испытав легкую обиду.

– Куда?! Куда это?! Мне некуда! – тут же испугался он, торопливо делая еще несколько шагов и усаживаясь в кресло.

Возможно, не нужно было пускать его в комнату, где я вела прием, вот так, сразу. Единственное широкое окно всегда было закрыто плотной темно-серой шторой, из-за чего в помещении даже солнечным днем царил полумрак. Светильник под потолком я включала редко. Чтобы видеть карты и лицо человека, мне обычно достаточно света бра на стене слева от моего кресла. Сейчас на полках, комоде и поверхности декоративного камина догорали свечи, все разного размера и цвета. На овальном столике, покрытом алой бархатной скатертью, «отдыхала» колода карт Золотого Таро, притягивая взгляд загадочными для непосвященного картинками. Ритуальный ножик, агатовые четки и небольшой православный крест я успела уложить в шкатулку, но крышка оставалась открытой. Из колонок тихо звучала очередная композиция «Энигмы».

– Да, ведьма, – просто ответила я и нажала выключатель на стене – яркий свет люстры тотчас лишил помещение таинственности. – Расслабься, Захар, в жабу превращать тебя не собираюсь. Скажи, зачем ты убежал из дома? Возможно, Жанна была еще жива.

Это была моя маленькая месть. Сейчас он засыплет меня вопросами, пытаясь скрыть страх, затем встанет в позу «не верю, тебе рассказали», а успокоится, лишь когда до него дойдет, что как раз рассказать мне никто ничего не мог. Не было там, в доме, никого. Он и Жанна. И последний кадр в его памяти – она, Жанна, неподвижно застывшая в нелепой позе на белоснежном пушистом коврике: ноги согнуты в коленях, руки раскинуты в стороны, спина опирается на кровать. Половину лица не видно, его закрывают растрепавшиеся волосы…

– Не жива она, Лянка. – В голосе звучала обреченность. – Я ее убил. Не хотел, нет! Вышло случайно, веришь? Нужно было бы, чтобы она в себя пришла, алкашка! Выспалась, что ли… или наоборот, вообще заснула. – Захар бросил на меня испуганный взгляд. – То есть я не это хотел сказать! Вообще – это чтобы спала уж, а не отсвечивала перед матерью. Мать вот-вот должна была прийти, я уж думал – там она, когда домой ехал. Но, слава богу, не было ее. Или наоборот, не слава богу?! А?! Как думаешь? Ну да… Как ты думать можешь… Тебя там не было, да и по фигу уже я тебе! Зря пришел…