– Второе. Я подозревала о том, что сделали Натали и Эллисон. Я провела целый год, планируя и готовясь. Я узнала историю Полуночного озера. Я узнала то, чего не знал никто. Внизу находится затопленная лечебница. Я оставила в лесу толстовку, чтобы запутать поисковые партии. Я переспала со смотрителем и украла ключи. Я повела Натали и Эллисон в то самое место. Я сделала с ними то, что они сделали с моей сестрой.
– Второе. Я подозревала о том, что сделали Натали и Эллисон. Я провела целый год, планируя и готовясь. Я узнала историю Полуночного озера. Я узнала то, чего не знал никто. Внизу находится затопленная лечебница. Я оставила в лесу толстовку, чтобы запутать поисковые партии. Я переспала со смотрителем и украла ключи. Я повела Натали и Эллисон в то самое место. Я сделала с ними то, что они сделали с моей сестрой.
Теперь ты понимаешь, что неправильно восприняла ее дневник. Она искала «Тихую долину» не для того, чтобы рассказать о ней миру. Она собиралась спрятать в ней свое преступление.
Теперь ты понимаешь, что неправильно восприняла ее дневник. Она искала «Тихую долину» не для того, чтобы рассказать о ней миру. Она собиралась спрятать в ней свое преступление.
Ты вспоминаешь лопату из сарая. Ты думаешь о раздробленных черепах на дне озера. Ты думаешь о подвеске. Ты знаешь, что Вивиан выбросила ее потому, что она ей больше не была нужна. Как тебе – браслет.
Ты вспоминаешь лопату из сарая. Ты думаешь о раздробленных черепах на дне озера. Ты думаешь о подвеске. Ты знаешь, что Вивиан выбросила ее потому, что она ей больше не была нужна. Как тебе – браслет.
– Третье. Вивиан мертва.
– Третье. Вивиан мертва.
От шока у тебя пересохло во рту. Но все же ты говоришь:
От шока у тебя пересохло во рту. Но все же ты говоришь:
– Третье.
– Третье.
– Неправильно, – отвечает она. – Вивиан умерла пятнадцать лет назад. Пусть покоится с миром, Эм. Позволь ей.
– Неправильно, – отвечает она. – Вивиан умерла пятнадцать лет назад. Пусть покоится с миром, Эм. Позволь ей.
Она быстро выходит из галереи, и сапоги стучат по полу. Ты идешь следом, куда медленнее, ты едва переставляешь ноги. На улице ты видишь, что от тротуара отъезжает лимузин. Окна тонированы, и ты не можешь ничего разглядеть. Больше на улице никого нет. Только ты – и твое дрожащее сердце.
Она быстро выходит из галереи, и сапоги стучат по полу. Ты идешь следом, куда медленнее, ты едва переставляешь ноги. На улице ты видишь, что от тротуара отъезжает лимузин. Окна тонированы, и ты не можешь ничего разглядеть. Больше на улице никого нет. Только ты – и твое дрожащее сердце.