Кунц прошептал:

– Сьюзен, дорогая моя, любимая, обожаемая, что же ты делаешь?

И покачал головой.

Он должен доложить об этом мистеру Сароцини. Но он боялся за Сьюзен. Мистер Сароцини будет в ярости, а Кунц не хотел, совсем-совсем не хотел, чтобы его ярость обрушилась на Сьюзен. Но он должен об этом доложить. Разве у него есть выбор? Кунц отлично понимал, что выбора у него нет.

Сьюзен вцепилась в прижатую к уху трубку. Она хорошо расслышала Джона, но все равно переспросила:

– Что?

– Харви мертв.

Она вспомнила, как вчера Харви, стоя рядом с кушеткой, прижимал к ее животу ультразвуковой датчик. Тогда на его лице не было обыкновенного высокомерного выражения, а была теплая улыбка.

– Я… я не… я не могу поверить. Что случилось?

– Точно не знаю, – ответил Джон. – Мне только что звонила Каролина. Она в ужасном состоянии. Его нашли мертвым в машине.

– Но мы… мы же видели его вчера. С ним все было в порядке. Он попал в аварию?

– Нет, я… – Он на мгновение остановился. – Это не авария. Каролину трудно было понять, но это, скорее, сердечный приступ или инсульт, аневризма – что-то в этом роде.

– Мне позвонить ей?

– Да, наверное. Если хочешь.

– Хочу. Господи, на следующей неделе мы с ней собирались пить у нас кофе. Я ей вчера звонила.

– Сейчас у меня встреча в «Майкрософт». Потом поеду домой.

– Это ужасно. Не могу поверить.

– Я тоже, – сказал он.

Сьюзен повесила трубку и только тогда полностью осознала случившееся. В голове снова возник образ Харви с ультразвуковым датчиком.