И это дает результат: с приливом эйфории Элин выдергивает пальцы и подносит руку к груди. Но она не подумала о том, что, лежа на спине, становится уязвимой.

Она пытается отползти, но в глубине души уже знает, что это бесполезно. Калеб бросается к ней и пригвождает к земле, обхватив ногами.

Элин пытается его ударить, но бьет по воздуху. Она подносит руку к глазам, чтобы сорвать повязку и увидеть, где он, но не успевает ухватиться за ткань.

Он бьет ее по груди, по лицу.

Удар за ударом, хмыкая от натуги. Элин чувствует его зловонное дыхание, отдающее кислятиной.

Еще один удар по лицу, и под глазом растекается боль.

Она больше не способна думать.

Она захвачена болью, чувствует каждую клеточку израненного тела и металлический привкус крови в горле.

Снова сыплются удары. Они оглушают, и в черноте перед глазами мелькают искры. Мозг то отключается, то выныривает обратно в реальность.

Калеб снова подхватывает ее за подмышки и тащит как мешок, от которого хочет избавиться. Интересно, а Сета он убивал с такой же мрачной методичностью? Ударил и хладнокровно засунул в расселину.

Море снова становится ближе. Похоже, оно грохочет сразу за их спинами.

Куртка и футболка на спине порвались, и спина трется о влажную землю. Теперь Калеб только ухает от натуги, как грузчик.

Силы ее покидают, в отличие от моря, бурлящего мощью.

Ей хочется сдаться, облегчить Калебу задачу.

Она закрывает глаза и ждет, когда ее поглотит бурная волна.

93

93

Но нет.

Когда Калеб подхватывает Элин за руки, в ее голове раздается отцовский голос:

«Ты трусиха, Элин. Трусиха».