Такси Каталина поймала лишь спустя пять минут.

— Третье авеню, — дрожащими губами сказала она. — 394, — и уже более уверенно повторила: — Третье авеню, 394.

Дорога заняла много времени — на это, в принципе, Каталина и рассчитывала. В пути она нервно теребила подол пальто и свистящем шепотом, неслышным за шумом стремительно бегущей магистрали, репетировала свою речь.

«Здравствуйте, меня зовут Каталина Гринбруст, мне двадцать три. Я уже отправляла резюме вашему секретарю, но меня нисколько не затруднит повторить все изложенное на бумаге и ответить на интересующие вопросы. Я окончила Стэнфордский университет по программе журналистики, два месяца стажировалась в «Мэри Клэйр», по личным обстоятельствам пришлось пересмотреть возможность работать там».

На одном дыхании. И удар ниже пояса. Если бы не тот вечер, произошедший два месяца назад, Каталина, возможно, числилась бы в журналистском штате самого «Мэри Клэйр»!

«Ты же знаешь, что у нас серьезная организация, — так и услышала она этот голос, хотя прошло уже столько времени — по телу пробежал холодный ток. — Ты взрослая девочка и должна понимать, что для того, чтобы что-то сделали для тебя, нужно что-то дать в ответ».

Звук расстегивающейся ширинки.

Каталина чуть тряхнула головой, выметая из головы причину, по которой, возможно, вся ее жизнь пошла в сторону бесконечной и ухабистой наклонной.

Ее принципиальность и моральные нормы в тот вечер ни разу не сыграли на руку. И от того было жить сложнее: просыпаться каждое утро с мыслью «а что, если бы я…».

По прибытию, Каталина отдала водителю шесть долларов, вышла из автомобиля и, если можно выразить этим словом её состояние, обомлела.

Она ожидала увидеть двухэтажное здание с высокими окнами, пусть и чуть потрескавшимися, с небольшим крылечком и широкими входными дверьми. Вместо этого — бетонная стена и железная дверь. Разочарование — какое по счету за два месяца? — обрушилось на девушку тяжелой и вязкой волной. Но назад пути не было — Каталина убедилась в этом для себя, оглянувшись и проводив взглядом отъезжающее такси. В этой части улицы было глухо, и все звуки автомобилей доносились откуда-то со стороны.

Каталина прозвенела каблуками по корявой брусчатке и потянула за холодную ручку на себя массивную дверь. Внутри оказалось все чуть веселее, чем снаружи. Попав в фойе, Каталина тут же смогла увидеть несколько дверей, уходящих в стороны. Возле каждой из них висела своя табличка. По правую сторону от того места, где замерла Каталина, оказалась стойка регистрации, за которой, накручивая на палец ядовито-рыжую прядь волос, сидела женщина. Каталина откашлялась. Женщина продолжала сверлить ее взглядом. Казалось, все это могло длиться бесконечно, если бы блондинка всё-таки не расхрабрилась и не открыла рот: