– Вот и подтверждение моим словам. – Из голоса Марка исчезло презрение, говорил он спокойно, мрачно и убедительно. – И мне довелось повидать того, кто некогда звался Эфраимом Кэрдом, и содрогнулся я от столь скоро настигшего его возмездия. Все в Вудили ведают, что стоял он во главе шабаша, собиравшегося в Лесу и поклонявшегося дьяволу, однако молва о нем шла как о праведнике, и даже глупцы, именующие себя служителями Божьими, слепо верили ему… Сидеть, сэр! Мне противна сама мысль о нападении на безоружного человека, но меч мой не раз поднимался на супостата… Он дал ложную присягу, обвинив невиновного, и одержал верх намедни в Аллерском приходе. Но в ночи Господь наслал на него Свой гнев – токмо не вопрошайте как, того не ведаю, – и нынче бегает он, ополоумевший, по холмам от своры собственных страхов. Ступайте разыщите бедолагу. Найдете его в трясине болотной али в заводи речной. Похороните тело достойно, но лицом вниз, дабы путь его стал короче.

В кирке воцарилась такая тишина, что скрежет передвигаемой по земляному полу скамьи прозвучал подобно громовому раскату. Из заднего ряда раздался голос, его подал Амос Ритчи.

– Где пастор? – спросил он.

– Ушел туда, откуда более не вернется к вам, – сказал Марк. – Средь вас был пророк, но не узнали вы его. Вы предали невинного за-ради безмозглой твари, бегающей днесь по верещатникам на четвереньках. Он отдал вам все силы, а вы отвергли его; он нуждался в вас, а вы изгнали его; он отдал бы за-ради вас свою жизнь, а вы презрели его. Но ныне вашей неблагодарности его не достать.

– Ежели он еще жив, его достанет закон, – сказал мистер Праудфут, – а ежели мертв, он в руках Бога живого и гневающегося.

– Человече, – спокойно сказал Марк, – вы и вам подобные, к несчастью, путаете Бога и Дьявола.

– Сам ты, – крикнул Председатель, отчаянно пытаясь расположить к себе селян, – в шаге от виселицы.

– Все мы всегда в шаге от смерти… Вам, преподобные судари, мне сказать больше нечего. Поступайте, как знаете, и однажды иные возымеют над вами верх и воздастся вам за всё сторицей. В сей тяжкий день раскаетесь вы в том, что содеяли в своей гордыне… Тем, кто участвовал в нечестии в Лесу, я желаю той же участи, что постигла вашего хозяина… А несчастному народу Вудили я передаю благословение вашего пастора, поминайте добрым словом того, кто вас любил. – Он повернулся у двери. – Вы останетесь здесь, покуда вас не выпустят. Священники тем временем могут предать анафеме и меня. Прощевайте!

Амос Ритчи и Риверсло проследовали за ним, после чего в замке повернулся ключ. Амос горько плакал, смуглое лицо Риверсло перекосило от сдерживаемых слез.