Хила постучала ручкой по блокноту:

– Кто еще знал о книге?

Эллен задумчиво подняла руку и почесала щеку, затем стыдливо покосилась на Энни.

Та не удивилась. Эллен не упустила возможности похвастаться. Она была открытой и наивной, и вчера, во второй половине дня, любой мог заметить ее радостное волнение.

– Кому вы рассказали? – спросила Хила.

Худые плечи Эллен поникли.

– Я не думала, что это мне навредит, – печально призналась она. – О чем я вообще думала? Я так обрадовалась, что сразу решила написать Джинни. Тут зашла миссис Бенсон, и я выложила ей все как на духу. Нет, не все. Не было ни слова о разговоре с Энни. И я не собиралась говорить, сколько стоит книга. Никому не рассказала…

Хила перебила ее:

– Так, давайте-ка по порядку. Вы рассказали о книге нескольким посетителям. Кому?

Эллен вцепилась пальцами в края платка и плотнее укуталась в него.

– В полтретьего заходила Нэнси Бенсон. Она искала…

Хила снова перебила, на этот раз более мягким тоном:

– Для начала просто перечислите имена.

Эллен уставилась на инспектора своими блеклыми голубыми глазами:

– Нэнси Бенсон. Профессор Пикетт. Уолт Уиздом.

Всех троих Энни знала, пусть и не слишком хорошо. Люди, известные на острове. Нэнси Бенсон, скрытная женщина с лицом Моны Лизы и взглядом, обескураживающим посетителей, приехала недавно и работала в аптеке Морриса. Галантный, пожилой Уолт Уиздом был разведен и славился хорошо подвешенным языком и тягой к молоденьким девушкам. Профессор Келвин Пикетт, историк на пенсии, не упускал возможности блеснуть своими познаниями перед окружающими (два первых черновых варианта Декларации независимости написаны на пеньковой бумаге, Джон Адамс первым из президентов поселился в Белом доме, во Вторую мировую немецкие подлодки потопили у берегов Флориды двадцать четыре корабля и так далее).

– Вы сообщали о книге кому-нибудь еще?

Эллен отрицательно помотала головой.

– Что касается тех троих, с кем вы говорили…

Эллен захлопала ресницами. Она выглядела удивленной, слегка потрясенной и взволнованной: