Каждый раз, когда Сесили слышала его имя или видела его лицо в печати или на экране, ее начинало трясти. Она была единственной, кто знал правду.

Чарльз — убийца.

Она была бы рада понять, почему гора пощадила его. Очевидно, он смог остановить свое падение с помощью ледоруба, оседлать волну снега и выжить, отделавшись сломанной рукой. Когда его откопали, он настоял на том, чтобы остаться на горе и «помочь» в поисках тел. Или, что вероятнее, скрыть свои преступления. Гранта и Элиз пока что не нашли, и Сесили точно знала, что тела Элиз на месте схода лавины не было.

Родители хотели, чтобы она сразу же возвращалась домой. Рейчел предложила прилететь к ней ближайшим рейсом до Катманду.

На то и на другое Сесили ответила твердым «нет». Ведь им не довелось все это пережить. Они не находили тело Элиз, не брели рука об руку с Заком, не видели, как пожертвовал собой Галден. И тот факт, что она выжила, станет ничтожным, если их истории будут похоронены подо льдом.

Прежде чем возвращаться, прежде чем видеться с родными, она должна закончить кое-какие дела.

…Деревня Галдена, Тенгбоче, находилась в высокогорном районе Кхумбу Гималаев. Далеко от Манаслу, но совсем рядом с более известными великанами, такими как Эверест. Чтобы добраться туда, у Сесили ушло несколько дней. На раздолбанном самолетике она долетела до самого печально известного аэропорта Лукла, а потом на джипе по ухабистым дорогам доехала до деревни. Вероятно, такое путешествие было для ее колена таким же тяжелым, как ходьба пешком, но Мингма настоял на том, чтобы она добиралась именно так.

Они приехали в деревню на непальский праздник Дашайн. Праздник символизировал победу добра над злом, но девушка не могла избавиться от мысли, что зло все же победило.

Визит был отнюдь не радостным. Однако семья Галдена радушно встретила ее и пригласила поучаствовать в ритуале Дашайн, что Сесили восприняла как большую честь.

Она села напротив матери Галдена. Женщина пела и курила благовония. Это напомнило Сесили о празднике пуджи и бабушке. Она вспомнила всех, кого потеряла, и из ее глаз потекли слезы.

Мать Галдена подалась вперед и прижала к ее лбу ярко-красную «тику», сделанную из риса и киновари, — таким образом она благословляла ее. Сесили поклонилась, и женщина поклонилась в ответ, молитвенно сложив руки. Никто не осуждал Сесили, но она все равно была охвачена всепоглощающей скорбью. Она знала, что со смертью Галдена у его семьи наступили тяжелые времена. И знала, что сделает все возможное, чтобы поддержать их.

Покинув дом Галдена, Сесили прошла мимо того самого монастыря, о котором он рассказывал. Она решила, что это отличная возможность оставить что-то от имени людей, погибших от руки Чарльза, — память и жертвоприношение.