В то утро Кли затребовал у компьютера досье на Дэвида Джатни. Кли доверял своей интуиции, а она подсказывала ему, что от Джатни можно ожидать неприятностей. Кли изучал появившееся на мониторе тонкое лицо молодого человека с темными запавшими глазами, наблюдал, как меняется это лицо — от привлекательности в спокойном состоянии к испуганной настороженности во взволнованном. Либо эта частая смена эмоций производила неприятное впечатление, либо дело было в строении лица? Джатни не находился под постоянным наблюдением, в данном случае сыграла роль интуиция Кристиана Кли. Однако, когда Кли прочел на экране компьютера текст, он испытал чувство удовлетворения. Страшное насекомое, спрятанное в яйце, выколупывалось из своей скорлупы.

Через два дня после того, как Дэвид Джатни расстрелял вырезанную из картона фигуру Кеннеди, он был исключен из университета Брайама Янга. Джатни не собирался возвращаться в родной дом в штате Юта, к своим строгим родителям-мормонам, которые владели сетью химчисток. Он знал, как сложится его судьба, он уже достаточно настрадался. Его отец считал, что сын должен начинать с самой нижней ступеньки в их бизнесе, и Дэвид таскал узлы с пропотевшей одеждой, мужские брюки, женские платья, мужские пиджаки, которые, казалось, весили тонну. Вся эта одежда, белье, хранящее тепло человеческой плоти, вызывали у Джатни тошноту.

Кроме того ему изрядно надоели родители. Пусть это были хорошие работящие люди, любившие своих друзей, бизнес, который они создали, общину мормонской церкви, но они казались ему двумя скучнейшими людьми на свете.

Раздражало Дэвида и то, что они были счастливы. Родители любили его, когда он был маленьким, но когда он подрос, то стал таким трудным ребенком, что они, посмеиваясь, говорили, что им в больнице подменили дитя. У них хранилось множество фотографий Дэвида — малыша, ползающего по полу и неуверенно ходившего мальчика, в первый раз отправившегося в школу, выпускника начальной школы, где он получает приз за сочинение, или где он на рыбалке с отцом, на охоте со своим дядей.

Когда Дэвиду исполнилось пятнадцать лет, он отказался фотографироваться. Это был чувствительный юноша, его приводила в ужас запечатленная на фотографиях банальность его жизни — жизни насекомого, которому предназначено короткое существование в вечной монотонности. Он решил, что никогда не будет таким, как его родители, так никогда и не поняв, что такая решимость тоже банальность.

Внешне он совершенно не походил на своих родителей. Они были высокими блондинами, с возрастом несколько располневшими, а Дэвид был смуглым, худым и жилистым. Родители посмеивались и предсказывали, что с годами он станет похож на них, и это переполняло его ужасом. К пятнадцати годам он стал выказывать по отношению к родителям такую холодность, которая уже бросалась в глаза. Их привязанность к нему не уменьшилась, но когда он уехал в университет Брайама Янга, они испытали облегчение.