— Не сходи с ума, — посоветовала Ирен. — Я ведь тебе больше не нравлюсь. Ты бы давно выгнал меня, если бы не Кэмпбелл.

Она чуть насмешливо улыбнулась, но в ее голосе чувствовалась горечь.

— Правильно, — буркнул Дэвид Джатни. — Ты не должна тащить ребенка туда, куда тебя черт несет. Ты и здесь-то едва смотришь за ним.

Эти слова рассердили ее.

— Кэмпбелл — мой ребенок, — воскликнула она. — Я буду растить его так, как считаю нужным. Если мне захочется, я увезу его хоть на Северный полюс. — Помолчав, она добавила. — Ты ничего в этом не понимаешь. И я думаю, что ты отчасти начинаешь испытывать к Кэмпбеллу сексуальное влечение.

Вновь ему представилось, как ее кровь обагряет снег. Но он сохранил самообладание и спросил:

— Что именно ты имеешь ввиду?

— В тебе ведь есть что-то странное, ты сам знаешь, — сказала Ирен. — Поэтому ты вначале понравился мне. Но я не знаю, в чем может проявиться твоя странность, и иногда я боюсь оставлять с тобой Кэмпбелла.

— Думая так, ты тем не менее оставляла его со мной, — заметил Джатни.

— О, я знала, ты не причинишь ему вреда, — отозвалась Ирен. — Но решила, что мы с Кэмпбеллом должны расстаться с тобой и уехать в Индию.

— Хорошо, — ответил Джатни.

Они предоставили Кэмпбеллу окончательно разрушить снеговика, потом пошли к фургончику и отправились в двадцатимильный путь в Вашингтон. Когда они пересекали границу округа Колумбия, то поразились, обнаружив, что все пространство вокруг было забито машинами и автобусами. Им удалось втиснуться в поток машин, но ушло четыре часа, прежде чем бесконечная, чудовищная стальная гусеница доползла до столицы.

Парад в честь инаугурации проходил по широким авеню Вашингтона, возглавляемый вереницей президентских лимузинов. Процессия двигалась медленно, огромные толпы то и дело опрокидывали полицейские кордоны и задерживали движение. Миллионы людей нажимали на оцепление из полицейских в форме и прорывали его.

Три машины с агентами Службы безопасности ехали впереди лимузина Кеннеди с пуленепробиваемыми стеклами. Кеннеди находился внутри этой стеклянной клетки, так что, проезжая по Вашингтону, он мог видеть невиданное скопление народа. Мелкие людские волны подкатывались к самому лимузину, и тогда их оттесняло внутреннее кольцо сотрудников Службы безопасности. Однако с каждым разом волна фанатичных поклонников президента, казалось, подбиралась все ближе и ближе, и агентов Службы безопасности все теснее прижимали к президентскому лимузину.

В машине, следовавшей за лимузином, сидели агенты, вооруженные автоматами, далее ехали Кристиан Кли, Оддблад Грей, Артур Викс и Юджин Дэйзи. С ними вместе находился преподобный Бакстер Фоксуорт, которому эта честь была оказана по настоянию Оддблада Грея. Он аргументировал свою просьбу тем, что Фоксуорт обеспечил Кеннеди голоса черных избирателей. К тому же, более половины жителей Вашингтона негры и они, как предполагалось, составят значительную часть толпы, глазеющей на парад. Присутствие Фоксуорта продемонстрирует, что новая администрация Кеннеди уважительно относится к движению чернокожих. Оддблад Грей также беспокоился, что преподобный Бакстер Фоксуорт начнет сражение против создания рабочих лагерей на Аляске, а оказанная ему честь может остановить его.