Такое Серра явно не был готов услышать. Настала очередь Петры поддразнить его.

– Вас это шокирует?

Серра изобразил возмущенный протест.

– Разумеется, нет. – Поняв, что переиграл, он поспешил поправиться: – Возможно, это слегка неожиданно, но каждый делает то, что считает нужным, не так ли?

– Анна – крепкий орешек. Давить на нее бессмысленно. Но, как и у всех, у нее имелись свои слабости.

– Вы сказали, имелись.

– Да. – Увидев, что Серра открыл рот для следующего вопроса, Петра перебила его: – Никаких вопросов.

Они сидели за столиком в индонезийском ресторане на Ньиве Лилиестраат в районе Йордаан. Серра заказал им обоим «национальную тарелку» – смесь типичных индонезийских блюд. Сегодня он был одет попроще, в стиле «евротрэш»: бледно-желтая рубашка от Ральфа Лорена, синий пиджак, серые фланелевые брюки и черные кожаные мокасины. Петра была все в тех же поношенных шмотках, в которых она прилетела из Лондона.

– Зачем вообще вам понадобились эти люди? – спросил Серра.

– Я была в курсе доставки от Марина, и мне показалось, что Бельгия – лучшее место для ее перехвата. Мне были нужны местные, которые знали, как провернуть это дельце, не возражали против того, чтобы ими командовала женщина, и которыми при необходимости можно было легко пожертвовать. Они идеально подходили по всем пунктам.

Как обычно, ложь слетала с губ Петры легко и естественно, что придавало ее словам дополнительную убедительность. Когда она спросила у него, что движет Халилом, Серра изобразил скуку. Он махнул рукой, как будто ее вопрос был назойливой мухой, которую нужно прихлопнуть.

– Ну, вы знаете, обычный воинствующий исламский фанатизм. Ненависть к Израилю, ненависть к Соединенным Штатам, особенно по поводу поддержки ими Израиля, ненависть к любой нации, дружественной к Соединенным Штатам, ненависть к Западу в целом. И, когда это удобно, ненависть ко всему неисламскому. Обычное дерьмо, которое держит эту часть мира в хаосе и благодаря которому у меня всегда есть работа.

– И она приносит хорошие деньги, – без обиняков заметила Петра.

– Это не единственный источник дохода. Я стараюсь диверсифицировать свою деятельность.

– Как и все мы.

– Вы – в большей степени, чем остальные. Студентка-анархистка в Штутгарте, затем в Берлине… и кто теперь?

– Мне кажется, я превратилась в анахроничную анархистку.

– Это не ответ на вопрос.

– Но это ближе всего к ответу. Это мое личное дело. Наши с вами дела не имеют никакого отношения к тому, чем я предпочитаю заниматься в остальное время, независимо от того, чьими деньгами оно оплачено.